***
К неудовольствию птиц
я замечаю
что ночами ерошу деревья
передвигаю леса
меняю листву
хочется вытолкнуть вдруг
голубые цветы
и ветки из головы
Белый закон
из какой тишины начинается речь
зачем караулить пространство
где дышат только слова
я рисую невидимый контур
на стекле книги
ты рождаешься созданный
белым законом
* * *
есть женщины без желаний
которые остаются одни со своей любовью
их чрево раздулось
от нарциссов и дождя
они ходят медленно
как прекрасные животные
когда ночь спускается
в их жилище
они смотрят на свою плоть
как на старые часы
и ждут потом
молчаливые
мечтая о запретном боге
на рассвете они переводят стрелки назад
и уходят затаптывать тень
которая спит
за окнами
В Монтерлане
зеркала
склонные к завоеванью женщины
сохранят своё молчание открытым
для славы
погибших революций
всматриваться в жизнь
со стороны
и примеряться к этому зрелищу
долгая месть
привычка подстерегать
жёсткий рот
в момент когда хочется закусить губу
верная жалость
рыхлая
как само-
отречение
в мире
прозрачном от затянувшегося опьянения
герой
со временем останавливается
время прозорливо укрощённое
в плевке славы
поучительных веков
Искушение
Сюзанне
к неудовольствию птиц
я замечаю
что ночами ерошу деревья
передвигаю леса
меняю листву
хочется вытолкнуть вдруг
голубые цветы
и ветки из головы
я просыпаюсь с яблоком на губах
рассвет испытывает свою судьбу
я говорю и бог улыбается
Душа города
Марку Шагалу
Витебск сжигает
своё соломенное место встречи
мёртвые на коленях
и считают на пальцах
война предаваясь лени
вбирает улицы носом
на большой площади
юный Христос
только что отменил праздник
ещё молятся
в тёмных домах
предают забвению гирлянды
скрипку
делят холод
привычки
доносят на улыбку
вот случай чтобы стать праведником
Узнанные глаза
стыдливость узнанных глаз
в коре плоти
видения бытия
неизменные
хотя и перемолотые в моей пучине
я чувствую как твои глаза создают меня
и от твоих медленных движений во мне появляется
эта пустота
расплывается внутри
и съедает плоть
есть предел в поиске самих себя
лето проходит как сон
издалека я приношу огонь в наши леса
завтра
я смогу ощутить
каждое объятие времени
не предавай меня
иначе я стану падчерицей этой осени
и листва ещё горячая
погаснет задолго до срока
Измена
темно в моих садах
если ты придёшь, чтобы любить меня
пусть дерево тебя не обманет
весна закончилась нынче утром
гнёзда ещё не остыли
на ветках
и полинявшие птицы
растрепали мои волосы
я ещё похожа на тебя
с этой тяжёлой листвой
в глубине глаз
ты долго будешь блуждать среди листьев
тебя обманут
отзвуки далёкой поры
и кора которую можно сменить
но утром я окажусь мёртвым деревом
и ты будешь пить перегоревший сок
и терзать рану
в глубине разрубленного ствола
Снег
я больше не разгадываю веток
ты дерево уже пойманное в капкан
под лёгкой белизной
ревнивого времени года
мёртвая птица в руках
в тишине наших глаз
красные жадные круги
из бесконечного источника
внутренних слухов
вылавливай корни бытия
из сетей времени
одиночество разрублено
как сухое полено
между тобой и мной пространство света
Ради счастливой осени
останься в моей радости
у нас будут леса
разорванное объятие
как обессилевшая птица
глаза
отданные дереву и плоду
мгновение
когда всё живёт ожиданием
под корой плоти
мы возродим любовь
лист за листом
в медленной агонии
дерева
несправедливо раненного
пустым временем года
которое мы заполним
простыми делами
и бесконечной нежностью
Источник
среди твоих игр
о чистый Дон-Жуан
привыкший к массе необычных празднеств
есть медленный ритуал извинения
вспыхивают молнии
зажжённые
моей горячностью
безумие взгляда
глаза
изваянные
из побеждённого камня
у нас с тобой
столько птиц впереди
и пересекающихся полётов
будь весной которая шумит
и ликует средь листвы
сад станет большим
под твоими зелёными пальцами
я свяжу свой расцвет
с белыми корнями
твоих лет и зим
и буду пить
из твоих ладоней
как птица
Ты моя неожиданность
ты моя неожиданность
застывшая
в тайной магии слов
воин столь доблестно
преследующий мою тень
столь терпелив поэт
что тень становится речью
поющей во время бегства
и возрождённая тобой
для торжественной белизны
прожитой страницы
я пьянею от голубой крови
букв
стихи никогда не кончаются
Терпение
на мне
печать тишины
белой
от твоей музыки
медленные часы
небытия
прожитые
как любовь
и дерево
посаженное
там
в глубинах моей гортани
голубиный рассвет
пьянеет от твоей поры
К самому лучшему острову
к самому лучшему острову
направим мы свой ковчег
и пойдём по времени
вместе
после время снимется с якоря
у нас будут ночь и день
свет и тень
чтобы разбирать по складам жизнь и любовь
ты не удержишь больше
чайку в своих глазах
море за своими губами
мы вступим в братство
песка и ветра
наши ласки и поцелуи
засверкают как жемчуга
и мы будем играть с приливами и отливами
Небытие
где находишь улыбки ты
для того чтобы вдруг
волны небытия
выплеснули лучшие цветы
и сад
появился вокруг
я сворачиваюсь калачиком у тебя на руках в твоём сердце
где солнце и нежность нас хранят
я приручаю время пространство и горы
я целую твои глаза целую твой рот
и заключаю всё твоё тело
в один поцелуй
который продлит небытие
Белый праздник
Нику
вечер
выбрасывает
гроздья света
в замерший парк
превращая поляну эту
в белый
праздникам
эхо вторит мячу
игра разрывает
освещённое пространство
от напряжения
тело твоё сверкает
под звёздами
всё время в движении
сосредоточенные
лицом к лицу
мы становимся продолжением друг друга
игра вытесняет праздник
На горящих угольях мечты
утро встаёт
в твоём взгляде
из гнезда наших рук
вылетает
первая птица
мой сон притаился в твоём сновиденье
я гашу одну за другой
звёзды в твоих глазах
и моя первая улыбка
лёгшая тебе на сердце
открывает день
Дюны
стебли травы белесой
волны бегущие косо
бесстрашный морской прибой
на отмелях
полотна
каждой своей волной
море разрушает иллюзию
чайка врезается в облака
Перевод Юлии Сульповар
