Что ж ты, дятел…
С щемящей тоскою
о потомстве, что осиротело,
я подумал, найдя под сосною
среди мха твое мертвое тело.
Ведь вчера, словно лекарь заправский,
ты деревья выстукивал ловко
острым клювом своим, без указки,
сквозь труху добирался до легких.
Смастерил ты гнездо себе?
Вряд ли…
Ведь зимою и в жаркое лето
ты вставал, как и прочие дятлы,
на работу свою до рассвета.
Восхищались без устали люди
бескорыстьем твоим и усердьем.
Как ты пел по утрам, пестрогрудый,
до кончины своей от рожденья!
Мог немало еще потрудиться.
Жаль, короткою жизнь оказалась.
Только смерть твоя, славная птица,
вызывает не жалость, но — зависть.
Одержал ты в итоге победу,
с короедом расправился грозным.
Чтоб вели с облаками беседу
и качали бы кронами сосны.
Их утешить, наверное, нечем,
хоть пока что не знает округа,
что она навсегда в этот вечер
потеряла надежного друга.
Что ж, природа не терпит пробелов-
новых дятлов готовит на смену.
И пока продолжается дело,
твоя песнь не подвержена тлену!
