Н.В. и О.В.Ч.
Посвящение
Наступит скоро страшный час –
Природа отдохнет от нас.
Но, может, праведная пара
Спасет планету от пожара.
Вступление
Помоги с поэмой, Матерь Божья,
Заняты Афина и Ганеш.
Начинаю строки осторожно,
Как запретный прохожу рубеж.
Вдруг привиделось в далеком Водлозерье,
Будто фрески Страшного Суда
Опустились и сошли сюда
На израненную Северную землю.
Он страдал, теперь – Судья, рука – в излете:
Ну их, грешных, но внимает Той, в платке,
Будто памятный намек Буанаротти
И на суд и на защиту вдалеке.
I
Был тот край обильным и богатым,
Сеял хлеб и рыбой торговал.
Камней ряд, наваленный Ипатом,
Дур-коров к порогам не пускал.
Тот Ипат – из Осиповых первый
Нам известен, крепкий был мужик.
Жил в войну, наверно, был и в белых,
Я не знаю, когда умер, сколько жил.
Сын его Василий тоже крепко
На земле стоял, держал коров и коз.
Были лошади, но с первой пятилеткой
Околели, отданы в колхоз.
Не хотели отдавать скотину,
Чай, не даром дадена была.
Но потом сказал Василий сыну:
Пусть берут – целее голова.
Он строгал, шил лодки, рыбу удил,
Поднял двух сынов, двух дочерей.
Знал ли дед, что дальше горше будет?
Полоса идет еще черней.
II
На погосте на Ильинском что ни праздник, –
Девкам – пляски, а детишкам – калачи.
И товаров привезут торговцы разных.
С колокольни слышен звон – не с каланчи.
Сын Григорий встретил там свою Татьяну,
Потеснив немного старую жену.
Непорядок, я оправдывать не стану,
Как и тех, кто «кому надо» стуканул.
Вот и думай о народе- «богоносце»-
– Крест несет, а на Голгофе согрешит.
Виноваты были б немец или жид,
Только их в такую глушь и не заносит.
Дочь рыбацкая, Татьяна, кратко счастье,
А проклятие – живучей и сильней.
Все ж, с «женой врага народа» повенчался,
Жизнь дал самой младшей из детей
Дмитрий Марин, но и он ушел в солдаты
И сложил головушку свою
В ту ужасную, жестокую, проклятую
И опять – Германскую войну.
III
Ни с фронтов войны – с печатью похоронки,
Ни от Берии – ответного письма.
Дважды – в женах, дважды – в вдовах. Два ребенка
Похоронены, двух дочек – поднимать.
И несет Татьяна бремя – сеет, пашет,
В шесть – подъем, и до ночи – в трудах.
Холодно. Совсем замучил кашель.
Не спасет «За труд» казенная медаль.
Дед невестку любит и не пилит,
И в обиду внучек не дает.
Боровую дичь стреляет, доски пилит.
Сына ждать все не перестает.
Сын Григорий, сгубленный Ежовым,
Числится сидевшим, не убитым.
Гроба или савана лишенный,
Лишь слегка сырой землей прикрытый.
(Сын другой – начальником в колхозе,
Вот такие, брат, метаморфозы).
IV
Дед, меж тем, еще пахал и сеял
(Без мужчин деревня вымирала),
Но, однажды, днем иль ночью серой
Пахаря последнего не стало.
Смерть приносит беды, сеет горе
И родных приводит к нам порою.
Те хватают самовар, берут корову,
Ну а скорбь останется с тобою.
Снова слезы – умер «Вождь народов»,
Верили ж, что гений и герой.
Вой стоял не только средь уродов –
Всей деревней плакал бабий строй.
Впрочем, это драма и не драма,
А беда случилась в октябре.
Был картофель, с льном томилась яма.
Но хозяйка не проснулась на одре.
V
Двух сирот, как можно, утешали.
Дом продали, раскатали, увезли.
Барахло: сапожки, пояс, шали
При покойнице цыгане унесли.
А о чем, те, хитрые, гадали:
Жив иль умер Гриша в лагерях?
И еще: по картам не видали ль
Марина, пропавшего в боях?
Двух сирот не то что бы забыли,
Но поднять их тоже не могли.
В тот же год, как мать похоронили,
В дом казенный их определили,
И хотя бы этим сберегли.
Порешила, знать, родня толково,
Что, хотя и черств приютский хлеб,
У детей крестьянских и такого
Часто не бывало на столе.
VI
От родной, стареющей деревни
Уносил сиверик далеко.
Их сперва забросил в Пудож древний,
Первый из уездных городков.
Водлозерье удалялось, как на волнах
Челн уходит: а вернутся ли когда?
Как магнит – старинный град на Водле –
Пудож и Петровы города .
Самый сильный был маяк – чудесный Питер,
Стольный град с провинциальною судьбой,
Дарит свет галерке, как юпитер,
И навеки не прощается с тобой.
VII
Поднялись и сестры не сломались.
Не спились, и с круга не сошли.
Но все реже в Пудож возвращались,
В Водлозерье же доехать не могли.
Лесовозы размешали трассы с грязью,
А плотины перекрыли путь речной.
Водлозерье -Лукоморье – Китежградье
Оказалось заповедной стороной.
Но пришел черед сюда явиться внуку
В жадном поиске прадедовских могил.
Он поверил в Водлозерье как в науку,
И ему Конгресс научный подсобил.
Эпилог. Ильинский погост
Cпи спокойно, бабушка Татьяна,
Тише места и светлее не встречал.
За спиной – деревьев-великанов
Стал корабль Ильинский на причал.
В этом храме – новые иконы,
Но в старинном стиле – образа.
Бьют монахи низкие поклоны,
На свече – заплывшая слеза.
В этом месте – газа нет и света,
Связи нет мобильной и дорог.
Нет веб-сайта или Интернета,
Но верней сюда заглянет Бог…
