Ночью озеро милое снилось:
на восходе луна золотилась,
и, встречая отца на причале,
суматошные чайки кричали.
Из коровника мать выходила –
молоко на прохладе парило.
Рядом – я в холстяной рубашонке
жму горячий пирог в кулачонке…
А наутро поднялся с постели:
ветер пенную треплет куделю,
чайка крылья усталые клонит,
крик отчаянный в озере тонет.
Ни отца, ни челна, ни улова
и ни мамы с ведерком парного.
На ладони рыбачья иглица,
рваный бредень на жерди пылится.
Глянул в зеркало: сивые пряди
и морщины легли – не разгладить.
В ухе волки голодные воют,
в брюхе крошки холодные ноют.
Постоял на отцовском причале –
волны плетутся в сердце с печалью.
Все мы временны здесь и случайны.
Вечны только озера да чайки.
