Телевизор включив, поздно ночью
я найду на канале заветном
и, волнуясь, увижу воочию
на экране забытое детсатво.
Побежит черно-белая пленка,
и проявятся близко и четко
домик наш над спокойной Олонкой,
старый плот и отцовская лодка.
И грот-мачта антенны над крышей,
русской печки дымок клубится.
И забытые звуки услышу,
и увижу родимые лица.
:Вот отец в закутке у сарая
С тихим звоном косу отбивает.
Вот и мама, еще молодая,
огурцы в парничке поливает.
По реке, завывая натужно,
тянет гонку, идя к повороту,
допотопный буксир неуклюжий:
надпись “Уница” косо по борту.
Вот с ватагой детишек соседских
мы с сестренкою в мячик играем.
Вот уже всем семейством
немалым
в огороде картошку сажаем.
Вот и я, третьеклассник бедовый,
из продленки домой попадаю –
за спиной моей ранец пудовый,
в дневнике неприятность
большая:
Эти кадры до боли знакомы,
и, как прежде, душа замирает:
вон на том берегу против дома
вдруг черемухи куст расцветает.
Вот девчонка,
что нравилась очень,
но об этом она не узнает.
И автобус в дождливую осень
От продрогшего автовокзала:
Кто-то спросит: зачем? Я не знаю,
по ночам телевизор включаю.
