Мне дан июнь холодный и пространный
И два окна: на запад и восток.
Что в эпитет ночи постоянный
Вникал один, потом другой висок.
Лишь в полночь меркнет полдень безконечный,
Оставив блик для рыбы и блесны.
Преобладанье прозелени нежной
Главенствует в составе белизны.
Уже второго часа половина,
И белой ночи сложное пятно
В её края невхожего павлина
В залив роняет зрячее перо.
На любованье маленьким оттенком
Уходит час. Светло, но не рассвет.
Сверяю свет и слово – так аптекарь
То на весы глядит, то на рецепт.
Кирьява-Лахти – имя вод окольных,
Предладожских. Вид из окна – ушел
В расплывчатость. На белый подоконник
Будильник белый грубо водружен.
И не бела цветная ночь за ними.
Фиалки проступают на скале.
Мерцает накипь серебра в заливе.
Синеет плащ, забытый на скамье.
Четвертый час. Усилен блеск фиорда.
Метнулась птицы взбалмошная тень.
Распахнуты прозрачные ворота.
Весь розовый, в них входит новый день.
Еще ночные бабочки роятся.
В одном окне – фиалки и скала.
В другом – огонь, и прибылью румянца
Позлащена одна моя скула.
5-6 июня 1985 года,
Сортавала
