Сергею и Ольге Суэтовым
Вздохнула Ладога простором ветровым
и от Курил взломала лед до Камня Белого,
сорвало с крыш дымы…
Но я был молодым –
я спал с любимой и не слышал вздоха первого.
Метель свистела сквозь дворы и чердаки,
мела крылечки, расцеловывала окна:
«Впустите!..»
Но на расстоянии руки
сопела дочка и губа ее намокла.
За тонкой – в две доски – стеной слепая ночь,
и ни души, одна стихия многоглаза,
Она владычила!..
Но ей не превозмочь,
И не пресечь ничье дыхание ни разу.
И в мире обмершем живой была она,
теснясь на улочках, выплясывая в поле.
Звала с собой.
Но заворочалась страна,
во сне метаясь меж судьбой и вольной волей.
Дубы молчали, тополь пел, скрипела ель,
гудели дни, стучали годы – дикий вихорь.
Взошли подснежники.
И юная метель
свилась в гранитное колечко бухты Тихой.
Мне своей родины вовеки не понять,
не разлюбить ее и за последней гранью:
мосты и башенки, и шпала, и опять –
дома и небо, и вода,
метель, дыханье.
