Перевод с английского Эжена Какты
“That’s not it at all, that’s not what I meant at all”
from “The Love Song of J. Alfred Prufrock,” by T.S. Eliot
Английская романистка Виржиния Вульф объявила, что человеческая природа подверглась фундаментальному изменению “где-то в декабре 1910 “. Данное утверждение свидетельствует о пылком желании модернистского писателя порвать с прошлым, отвергнуть литературные традиции, которые казались устаревшими, и стиль, который казался слишком жеманным (изящным, благородным, элегантным) чтобы соответствовать эре технологических открытий и глобального насилия.
“Где-то в 1910 “, как раз тогда, когда автомобиль и аэроплан начали ускорять темпы человеческой жизни, а идеи Эйнштейна изменяли наше восприятие мира (вселенной, космоса), это был взрыв новаторства и творческой энергии, которая всколыхнула все сферы художественной деятельности. Творческие люди со всего мира сошлись в Лондоне, Париже и других крупных городах Европы, чтобы присоединиться к закваске новых идей и движений: Кубизм, Конструктивизм, Футуризм, Акмеизм и Имажизм были среди наиболее влиятельных знамен, под которыми сами группировались новые авторы. Это была эра, когда величайшие авторы заново открывали и создавали новые художественные формы: Матисс и Пикассо в живописи, Джеймс Джойс и Гертруда Штайн в литературе, Айсидора Дункан в танце, Игорь Стравинский в музыке, и Фрэнк Ллойд Райт в архитектуре.
Возбуждение, как обычно, дошло до своей ужасной кульминации в 1914 году с началом Первой Мировой Войны, которая смыла (стерла) поколение молодых людей в Европе, капитулировавшая Россия вверглась в катострофическую революцию, и посеяла семена еще худших пожарищ последующих десятилетий. К концу войны в 1918 году, столетия доминирования Старой Европы в мире закончились и “Американский век” начался. Для художников, писателей и многих других в Европе, это было время глубинного разочарования в ценностях, на которых была основана целая цивилизация. Но так же это было время, когда авангардные эксперименты, которые предшествовали войне, такие как технологические чудеса аэроплана и атома, неумолимо устанавливали новое освобождение, которое мы называем модернизм. Среди всех авторов наиболее способствующих реализации данного изменения была группа американских поэтов.
Эзра Паунд наиболее агрессивно современный из этих поэтов, сделал лозунгам своей борьбы “Сделай новое”. В Лондоне Паунд неожиданно встретил и воодушевил своего единомышленника эмигранта Т. С. Элиота, который написал, пожалуй, самую знаменитую поэму ХХ века – “Бесплодная земля”, используя революционную технику композиции, такую как коллаж. Оба поэта обратились к нетрадиционным источникам вдохновения, Паунд к классической китайской поэзии, а Элиот к ироническим поэмам французского поэта символиста 19-го века, Жюля Лафожа. Хильда Дулитл последовала за Паундом в Европу и написала стихи, которые в своей крайней выразительности и точной образности наиболее полно были воплощены в ее знаменитой доктрине имажизма.
Среди поэтов, которые остались дома, был Уоллес Стивенс – кроткий управляющий в крупной страховой компании в Гарварде, Коннектикут, – обладавший чутьем на блистательнейшие, из когда-либо существовавших, названия для стихотворений: “Peter Quince at the Clavier”, “Thirteen Ways of Looking at a Blackbird”, “Le Monocle de Mon Oncle”. Стивенс, характерный эстет, возвысил воображение до его способности “оттеснять давление реальности”.
В Мэриан Мур новым было ее блистательное и чрезвычайно оригинальное использование цитат в поэзии и исключительное внимание к поэтическому образу (к метафоре). Все, что было нового в э(дварде) э(стлине) каммингсе, находилось прямо на поверхности, где все буквы были строчные (в нижнем регистре), а скобки могли отделать “я” от “одиночество”.
Уильям Карлос Вильямс писал на “простом американском, который могут читать и кошки и собаки”, если использовать выражение Мэриан Мур. Он заявил: “Нет идей, кроме как в вещах”. Вкратце, часто в остроумных стихах, он представлял обыкновенные предметы и события – красную тачку, человека поедающего сливы – со свежестью и непосредственностью, увеличивая наше понимание того, каковой может быть тема стихотворения. В отличии от Вильямса, Роберт Фрост предпочитал традиционные методы – верлибр, рифмованный стих, нарратив, сонетная форма – но он, также гений разговорного американского языка, и его безжалостное описание жестокого дикого мира обозначило его как непосредственно современного человека, которого иногда неправильно истолковывают как гениального мудреца Янки.
Из многочисленных современных поэтов, которые действуя, амбициозно пытались написать длинную поэму, способную стать заключением целой эпохи, Харт Крейн был одним из особенно успешных. В его поэме “The Bridge”, Бруклинский мост – это и символ нового мира, и метафора, позволяющая поэту перенестись в различные периоды, где он может в прошлом пожать руку Уолту Уитману и увидеть, как поезд под названием “Двадцатый век” мчится в будущее.
