Восемь стихотворений об Италии
Благовещенье
Флорентийской статуе Мадонны
в храме Сантиссима Аннунциата
Как мечи любовь и боль святая
Сердце божьей матери когтят.
Сколько поколений, в прах растаяв,
Здесь молило за своё дитя.
А в далёкой жизни ты – подросток. –
Женственности жертвенной черты…
Всё сложилось просто и непросто:
Нежный голос услыхала ты.
Голос шёл, пронзая толщи неба,
Задушевно сердце теребя:
Тот, кто здесь ещё ни разу не был,
Должен был родиться от тебя. –
Так вещало небо с облаками,
Распростёрши крылья над тобой.
Это благовещенье веками
Живо в сердце матери любой.
Каждая слыхала голос неба,
Что во чреве таинство несла.
И того, кто здесь ни разу не был,
Каждая однажды родила.
И в моей груди кричит ночами
Сердце материнское в крови –
То, навек пронзённое мечами
Изначальной боли и любви.
Декабрь 2000
«Благовещенье» Леонардо да Винчи. Музей Уффици
Ангел плакал. Как же плакал он!
Божьему посланнику известно,
Мук и смерти горестное место,
Для того, кто даже не рождён.
Только нынче вытерта слеза
С век набрякших. Он с Марией рядом.
А Марии знать ещё не надо…
Людям знать о будущем нельзя.
Пусть же чередою жизнь пройдёт,
Сладким преисполнясь обещаньем
Перед тем трагическим прощаньем,
Что случится в тридцать третий год.
Нет, всей правды ей теперь не снесть!
Пусть ликует сердце у девчонки
При мечте о будущем ребёнке.
Он принёс одну – Благую Весть.
26.12. 2000
Разговор
Флорентийское солнце. В нём нежатся кошки.
Голубь тихо клюёт флорентийские крошки.
Флорентийские струи тяжёлых фонтанов.
Я карабкаюсь вверх флорениийской дорожкой.
Я сегодня проснулась, Флоренция, рано,
Чтоб тобой любоваться подольше немножко.
Чтоб увидеть палаццо – палаты по-русски,
Чтоб до ночи слоняться по улочкам узким.
Чтоб упрятаться вместе с тобою от взоров
В тихих двориках древних сквозящих соборов
И понять наконец-то, как смела когда-то
Ты жестоко прогнать от ворот своих Данте.
Он вернулся в гробу и бессмертье – я знаю.
Не гони же меня, о моя дорогая.
Словно льдинка обида на солнце растает.
Над тобою плывут голубиные стаи.
И спускаясь, клюют флорентийские крошки.
Флорентийское солнце. В нём нежатся кошки.
Флоренция золотая
Золотая моя Флоренция.
Ты, перстнями соборов звеня,
Дай на солнце твоём согреться
В незакатном сиянье дня.
Как ты царствуешь и чаруешь,
И колдуешь до темноты.
Как ты сердце моё воруешь,
Изменяя свои черты,
Раздвигая свои пределы
И скрывая то, что внутри…
Словно солнце на блюде белом
Твоё сердце во мне горит.
Так чудесно сгорает сердце
От огня флорентийского дня.
Я покину тебя, Флоренция.
Только ты не покинь меня.
Декабрь 2000
Перед полётом
Он видел убитых младенцев ряды
И трусость учеников,
Крестовых походов чернеющий дым
И гарь мировых костров.
Он слышал завистливый шёпот жреца
И ведьмы сжигаемой рёв.
Он должен пройти этот путь до конца,
Не отвратив от страданий лица,
Потом заглянуть в ров
И вместо схороненного Христа
Увидеть в нём Бабий Яр.
Он должен прочесть этот мир с листа
И принести его в дар.
И видит он: в брата стреляет брат,
Пилата рука чиста…
Крестителя видит он и Христа
И многих, кто так же свят
И так же измучен, увечен, убит.
Он в пямяти их хранит.
Как бедное сердце дрожит и горит.
Слеза по лицу бежит…
Но он отирает слезу с лица.
Он верен зову Творца.
Он ей не расскажет всё до конца.
(Творец выбирал гонца).
Он только обязан ей рассказать,
Что скоро родится сын.
Ей незачем вовсе о будущем знать.
Пусть плачет лишь он один.
Услышит она лишь благую весть. –
Всей правды душе не снесть…
Слезу отирая с опухших век,
Он плачет, как человек.
27.12.2000
Портрет Венеции
1
Здесь и коты и голуби толсты.
И по-кошачьи выгнуты мосты –
Капризный призрак вёсельного рая.
И солнце, в пятнах плесени играя,
Румянит камня резкие черты.
Ты и в руинах – томная княжна ,–
Своей восточной красотой нежна,
И странностей позорных не скрывая,
Стоишь в воде – прелестная, живая.
О как ты человечеству нужна!
2
Воистину чудесны переправы,
Затерянные в тайнах бытия.
Крылаты львы и щерится змея.
Средь голубей гуляю праздно я.
Здесь все равны, а равно все и правы.
А возчики-Хароны так кудрявы.
И так строги их острые ладьи,
Как страшный суд посмертного cудьи…
3
И пенкой капучинной вечно льются
Беспечно грешники на площадь-блюдце
Из чаши жизни пряной и хмельной.
И той, костлявой, в руки не даются…
А плески вёсел радужно смеются,
Лагуны смрадной заглушая гной…
И длится бесконечный карнавал,
Роскошный симулируя развал –
Разор картинный с утлыми дворцами,
С весёлыми святыми мертвецами,
Лежащими в изящнейших церквах
В стеклянных позлащёных сундуках.
(Забуду ли тебя, Санта Лючия?
А Санто Марко выкраденный прах?).
Им пропуски в бессмертие вручила
Республика, качаясь на волнах.
Но только где ж теперь она сама?
Уж выжила старушка из ума. –
Винцом державных дожжей поминает
И в меховых одеждах доживает,
Всё празднуя свой карнавальный крах
Средь публики нарядной на мостах.
Но скучно ей, гляди, – она зевает…
На сморщенной руке её сияет –
Закатных туч опошленный опал,
Лагуны мерклый свет аквамаринный –
В оправе славы золотой старинной –
Магического прошлого кристалл.
30.12.2000
Полнолуние в Венеции
Всё старина и плесень и распад.
И всё же как прекрасен смрадный град,
Не тонущий в тумане и в лагуне.
Награбленных сокровищ передел
С теченьем лет ужасно оскудел.
Но всё ж дворцы глядятся в полнолунье,
Как в зеркало толпа капризных дев,
Всю роскошь к балу на себя надев.
30.12.2000
Зима в Венеции
По-декадентски хороша зима
В Венеции. Вдовицей осовелой
Она встаёт с рассветом и сама
Извозным стала заниматься делом,
Колёсным скрипом горечь заглушив.
Потом стоит, наследство разложив,
И предлагает толпам поределым
Былых поклонников купить хоть что-нибудь.
И молча свесив голову на грудь,
Она печально кутает в туманы
И разочарованься и обманы.
А суета рождественского дня,
Соборами ликующе звеня,
Её глушит и даже раздражает
И горевать ей звонами мешает.
И шамкая клоннами дворцов,
Она скрипит уключинами снов
И голосов за старыми стенами
И соглашается остаться с нами
Так – в чём была
До вешнего тепла.
30.12.2000
