Подготовка текста © Лариса Лавринец, Ирина Мотыгина, 2004.
Публикация © Русские творческие ресурсы Балтии, 2004.
Нора Яковлевна Сахар – Лидарцева (? – 1983)
Писатель, поэт, впоследствии музыкальный и театральный критик Нора Яковлевна Сахар еще летом 1921 г. общалась с Анной Ахматовой, Михаилом Кузминым, драматургом, режиссером и театроведом Николаем Евреиновым, актрисой, скульптором, танцовщицей Ольгой Глебовой-Судейкиной, поэтессой, драматургом, переводчицей Анной Радловой, с актером, режиссером, театроведом Константином Миклашевским. Эмигрировав, осень того же года провела в Ковно, поместила несколько стихотворений в газете Иосифа Воронко “Вольная Литва”, очерк в газете Аркадия Бухова “Эхо”, приняла участие в траурном вечере памяти Александра Блока в октябре 1921 г. вместе с Александром Гидони и Евгением Шкляром. В начале 1922 г. покинула Литву.
Весенний эпизод
В пальто защитнаго цвета
И в шляпке бархатной черной
Прошла она мимо поэта,
Улыбкой сверкнув задорно.
Поэт совсем растерялся,
Навеки лишился покоя –
И тщетно вопросом терзался:
– Да что же со мной такое?
Все ждал, не пройдет ли обратно…
Но дама назад не вернулась.
Поэт прошептал еле внятно:
– Зачем же она улыбнулась?!..
Вольная Литва. 1921. № 78, 4 (22 VIII) сентября. С. 3.
На курорте
Не следи, темноглазый испанец,
Часами в читальне за мной:
Горит нехороший румянец
На щеках печальной больной.
Я знаю: ты ценишь наряда
Элегантную простоту;
Карандаш вынимать не надо,
Я записки твоей не прочту.
В каннотье из синей соломы
Я, может быть, хороша.
Мы лучше не будем знакомы.
Мне так больно и трудно дышать.
Ковна
Вольная Литва. 1921. № 84, 11 (29.VIII) сентября. С. 3.
Чудеса дрессировки
I.
Улыбаться я буду любезней,
На душе моей станет легко,
Когда выйдет прекрасный наездник
В темно-розовом плотном трико.
Легким шагом вбежит на арену,
Выводя вороного коня,
И (как радостно знать!) непременно
В крайней ложе отыщет меня.
Улыбнется – и в этой улыбке
Целый мир открывается мне;
Зазвучат трафаретныя скрипки.
Он стоит на бегущем коне.
Он бросает всей публике розы…
Я тюльпан получаю одна.
Муж мне шепчет смешныя угрозы, –
Я не слушаю, я влюблена.
II.
Антракт. Мы идем в конюшню,
В конюшню прежде всего.
Я скучаю, я так равнодушна…
Но зорко ищу его.
Мой муж говорит с жокеем.
И гладит двух желтых львят.
Ах, вот он! Сначала не смеем
И только глаза говорят.
Решаюсь, – какой Вы смелый!..
А… скоро Ваш бенефис?
– Восьмого. Не в этом дело.
Вы – лучше наших актрис.
– Цените меня немножко,
Ведь Вы счастливей других.
Вот львята, жокей и кошка, –
Я, право, здесь не для них.
Мой муж мне делает знаки…
– Я завтра приду одна.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
На арене, готовясь к аттаке,
Трубят четыре слона.
Вольная Литва. 1921. № 86, 12 (29.XI) декабря. С. 3.
Снова…
И снова ресторан, вино.
Назойливый оркестр.
А сердце… сердцу все равно,
В нем нет давно уж мест.
Зачем здесь столько чуждых лиц,
Одни других пошлей?
Туземцы всяких заграниц
И родины моей.
И отыскать надежды нет
Среди последних – Вас.
Вот там скрывает блеск лорнет
Совсем не Ваших глаз.
Нелепо музыка гремит,
Горят, горят огни.
Кто пожалеет, защити
Меня в такие дни?
Ковна, ноябрь, 1921 г.
Вольная Литва. 1921. № 99, 25-26 (12-13) декабря. С. 3.
* * *
Жарко. Болит голова.
Чувствую лето в весне.
Хочется на Острова, –
Радости хочется мне.
Встреча сегодня была…
Много их было зимой.
Ночь в первый раз так светла,
Но неужели – домой?
Снова меня утомил
Нежностью этой пустой.
Нет у меня больше сил
Ласковой быть и простой.
Вот почему я бледна
И так упорно молчу.
Пусть я ему не жена –
Другом я быть не хочу!
Петроград, 1921.
Вольная Литва. 1922. № 25, 29 (16) января. С. 3.
* * *
Ты можешь быть ласковым, знаю:
Настали прощальные дни.
За то, что я уезжаю,
Любимый, меня не вини.
Поверь, что мне очень больно,
Будь втайне этому рад,
Измучил меня довольно
Этот новый, чужой Петроград.
Стране же всех мучений
Добро, что мне сделал ты.
У меня даже нет сомнений
В невозможности нашей мечты.
Вольная Литва. 1922. № 34, 9 (27.I) февраля. С. 2.
