Онего сердито, и волны свежи,
А берег подходит все ближе,
И, врезаны в синь, вырастают КижИ
(Иль лучше, no-здешнему, КИжи).
На острове плоском, где дышат сквозь сон
Лишь травы одни да каменья,
Как сказка, возникло из давних времен
Красы небывалой виденье.
А сказку рубил деревенский топор,
Простые мужицкие руки,
И высится бревен крылатый шатер,
Как песни застывшие звуки.
Теснится чешуйчатых главок семья
На северном небе белесом,
И контуров плавно стекает струя
По точно смещенным откосам.
Стоит этот храм — многоглавый старик,
Мечтой возведенный когда-то,
Как накрепко выросший гриб-боровик,
К которому льнут боровята.
А строился он как простая изба,
Да только просторней и выше,
От гребня крыльцо и резного столба
До ската чешуйчатой крыши.
Пьянея нагревом смолистой слезы,
Здесь плотники крепко и ровно
Без всяких гвоздей загоняли в пазы
Крутые, упругие бревна.
Когда же был пригнан последний зазор,
Строитель, окончив работу,
В Онегу с размаху свой бросил топор,
Служивший мечте и расчету.
«Не богу, а людям трудился я впрок,
Сдержав заповедное слово,
И ведаю — вновь уж никто бы не мог
Воздвигнуть здесь чуда такого!
Как песня, как сказка, сей храм не умрет,
До внуков дойдет, как преданье.
А рублена церковь, чтоб вечно народ
Хранил красоты достоянье!»