Да,
сначала было
слово!..
Зоревая позолота
облетела с небосклона.
И звучало
слово
так:
«Мы — отсюда.
Мы — карелы.
Мы тонули.
Мы горели.
Мы
до старости
старели.
Нас
не купишь за пятак.
Камни пашем.
Камни сеем.
Сердце тешим
горьким зельем,
рыбою
да хлебом серым,—
так
от века
суждено.
Ну, а если в землю канем,
нас укроют
тем же камнем,
тем же самым
серым камнем.
Нас укроют.
Как зерно…»
Час настал.
Зерно упало.
Запахом земли
пропахло.
Не сопрело.
Не пропало.
И, вздыхая тяжело,
продиралось сквозь каменья,
говорило:
Я сумею!..»,
повторяло:
«Я сумею!..»
И сумело.
И взошло.
Не березкой кособокой,
не цветочком беззаботным,
а взошло оно
собором
возле медленной воды.
Он стоял легко и крупно.
К облакам вздымаясь круто,
купола
светились кругло,
будто
спелые плоды.
Был
легендой он и благом.
Так стоял,
как будто плавал.
Так звенел,
как будто плакал
(словно плакала душа).
Он стоял,
сравнясь с зарею,
над холодною землею
деревянной чешуею,
будто листьями,
шурша.
Он покачивался плавно,
многостенно,
многоглаво,—
ширь —
налево и направо!
Щуки
плещутся в тиши…
Он стоял,
слезу роняя,
мир
собою
заполняя,
в землю уходя
корнями…
Так и выросли
Кижи.
