Как зеленые горошины,
взмахом Божеской руки
в шхеры Ладожские брошены
золотые островки.
Ну, а солнце – так палит оно,
и по берегу всему
только ивы гнут молитвенно
стан к подножью своему.
А на самом верхнем ярусе
корни в трещины скалы
так вцепились, что от ярости
стали мертвенно-белы.
Но смиряя вспышку гнева,
купол выплывет вот- вот,
в створках ракововины неба
он жемчужиной всплывет.
И откроется вдруг заново
что-то в дремлющей душе,
молодое, несказанное,
позабытое уже.
