СТАНСЫ, НАПИСАННЫЕ У АМВРАКИЙСКОГО ЗАЛИВАЯ вижу Акциум. Над ним
Луна сияет величаво…
Здесь Египтянке отдал Рим
Свое владычество и славу.Здесь сотни воинов лежат
На дне лазурного залива;
Здесь был венок героя смят
В угоды женщине красивой…О Флоренс, Флоренс! Я влюблен!
Я, как Орфей, вздыхаю страстно;
Извечно прост любви закон:
Я смел и юн, а вы прекрасны!В те дни, когда для милых фей
Гремела песнь и сталь сверкала,
Могли б вы прелестью своей
Привлечь Антониев немало!Пусть я отдать не в силах вам
Миров и царств, мой друг бесценный,
Но вас, клянусь, я не отдам
За все сокровища вселенной!
ЗАВОЕВАНИЕВот сын любви и баловень Беллоны!
Нормандии отдавший Альбион,
Своих потомков род неугомонный –
Завоеватель – он возвел на трон.
Победами своими окрыленный,
Как лев, держал свою добычу он,
В веках оставшись – так гласит предание –
Последним победителем Британии!
К ВРЕМЕНИО Время! Всё несется мимо,
Всё мчится на крылах твоих;
Мелькают весны, медлят зимы,
Гоня к могиле всех живых.Меня ты наделило, Время,
Судьбой нелегкою – а всё ж
Гораздо легче жизни бремя,
Когда один его несешь!Я тяжкой доли не пугаюсь
С тех пор, как обрели покой
Все те, чье сердце, надрываясь,
Делило горести со мной.Да будет мир и радость с ними!
А ты рази меня и бей!
Что дашь ты мне и что отнимешь?
Лишь годы, полные скорбей!Удел мучительный смягчает
Твоей жестокой власти гнет:
Одни счастлвцы замечают,
Как твой стремителен полет!Пусть быстротечности сознанье
Над нами тучею висит:
Оно темнит весны сиянье,
Но скорби ночь не омрачит.Как ни темно и скорбно было
Вокруг меня – мой ум и взор
Ласкало дальнее светило,
Стихии тьмы наперекор.Но луч погас – и Время стало
Пустым мельканьем дней и лет;
Я только роль твержу устало,
В которой смысла больше нет!Но заключительную сцену
И ты не в силах изменить:
Лишь тех, кто нам придет на смену,
Ты будешь мучить и казнить!И, не страшась жестокой кары,
С усмешкой гнев предвижу твой,
Когда обрушишь ты удары
На хладный камень гробовой.
ГОМЕРОВО ЛЕТОВ полях – созревших колосьев шелковый шум,
Стрижи сверкают крылом в лазури небес,
От зноя в полдень туманится горизонт,
Шмели жужжат, и поют петухи в садах…В канавах – зелень пышная: лебеда
И клевер. Репа из тучной земли ползет.
Большое лето блещет. И сердце мое
Любуется солнцем и песнями Илиады.
КОРОВАЯ люблю тебя, корова,
Древний символ доброты, –
Влажной мордой роешь сено
Ты, мотая головой,
И рога твои прекрасны,
Словно белый полумесяц
Под луной и знойным солнцем,
И под тучей грозовой…В детстве летом, на лужайках,
У канав и у реки
Видел я коров спокойных
Терпеливые стада –
И любил я даль и солнце
В длинный-длинный летний день,
И коровы мирный облик
Мне любезен навсегда…Я люблю коровий разум,
Вызревающий в тиши:
В темных их глазах прочел я
Смысл спокойствия души.
ЭПИГРАФЯ старею, и мне открывается
Тайна детства и смерти – бездонная…
Две зари на закате встречаются,
Ночи крыльями осененные…
ДВЕРЬ В СТЕНЕКак наяву тот сон увидел я:
Умолкло бормотанье парохода,
Камыш и вербы, светлая погода
И полноводной речки чешуя.
О, Родина прекрасная моя!
Я знал тебя в счастливейшие годы,
Но и меня осилили невзгоды,
И позабыл твой светлый образ я…Но вот пришел вечерний час свиданья –
Не стало ни тревог, ни ожиданья,
Открылась дверь заветная в стене,
Всё тихо. Спят усталые колеса,
И цапли в золотистой тишине
Перелетают с отмелей на плесы.
СОН СВЯТОСЛАВАЯ видел сон. Тяжелых перлов град
На старческую грудь мою бросали,
И черною попоной накрывали,
И пить давали не вино, а чад.Улавливал мой пробужденный взгляд,
И чуял я сквозь призрачные дали –
Покоев княжьих кровли опадали,
И каркал ворон, и клубился гад.Тоска какая разум мой объяла!
Какая сквозь меня прошла Каяла,
И к горлу подступил тяжелый ком!Блестит луна. Холодной ночи время,
Антенна гнется тонким стебельком,
И где-то черный день вступает в стремя.
ВОДОЛЕЙ
(Воспоминание)Ночное поле. Август. Фаэтон
Кряхтит, хромая, будто путник старый,
Над горизонтом – яркие Стожары
И наклоненный влево Орион.
Колодца скрип. Воды и ведер звон.
Над желобом – коней почтовых пара.
Овраг. Туман, белесый, как отара,
И холодок, прогнавший первый сон.А я, малыш, читаю в изумленье
Небесной карты пестрое свеченье
И в звездоносных россыпях тону.
И снова дрема в мягких добрых лапах
Качает мир, и неба глубину,
И трав росистых сладковатый запах.
ГИЛЬГАМЕШУтнапиштим, далекий предок мой,
Потерянный в огромном океане,
Я – Гильгамеш, палач на поле брани,
Я – царь Урука, пламенный герой.
Имел я друга – счастье и покой,
Он даровал крылам моих дерзаний,
Но умер он, мой добрый Эабани,
И горьких дум меня смущает рой.Дай мне совет, мой древний предок милый,
Как продлевать наш век людской унылый?
Как подойти к загадкам бытия?
Но ветхий дед с улыбкой тихой ласки
Про Древо Жизни мне лепечет сказки,
Которые младенцем слышал я.
АЛЕКСАНДРИЯКогда мне говорят: Александрия…
М. КузминЗавечерела водная стихия,
Пассатный ветер в парусах ревет,
И темный наш корабль, кренясь, идет
В знакомый порт, к огням Александрии.
Он раздвигает сумерки густые,
Он, как живой, желанной встречи ждет:
Здесь милых Муз веселый хор поет!
О сердце мира! Наша Пиэрия!Мы знали и степей сарматских зов,
И Фидиевых мраморных богов,
Печаль Сафо и клич сирен призывный, –
Но нас ничто не волновало так,
Как Фарос твой, твой Гептастадий дивный,
Из мрака черного вознесшийся маяк!
