ИННА БОГАЧИНСКАЯ. АМЕРИКАНСКАЯ ЗВЕЗДА
РУССКОЙ ПОЭЗИИ.
“Моя душа – не потемки,
Но ее прочтет не любой”.
/И.Богачинская/
Когда Инна Богачинская приезжает в Одессу – а это случается раз в
несколько лет – на это явление активно реагируют не только ее друзья и знакомые,
которым несть числа, а сразу – все СМИ. Разноплановые и многовекторные, они
обретают общий знаменатель – Инну. Эта комета, проносящаяся над
интеллектуальным городом /есть и такой/, оставляет здесь шлейф потрясающих
воспоминаний и ощущение заполненности жизни “по вінця”.
23 года поэтесса, публицист, журналист живет в Нью-Йорке. Родилась Инна
в Москве. но всю жизнь прожила в Одессе. В 1991 г. она стала лауреатом
Международного фестиваля русского искусства в Чикаго, Поэтом года в Нью-
Йорке. Книга года энциклопедии “Британника” назвала И.Богачинскую одним из
наиболее состоявшихся поэтов русского Зарубежья. А в книге В.Финкеля “Поэты
рубежа”, замечательном исследовании творчества эмигрантов И.Богачинской,
И.Бродского, В.Зубаревой, М.Юппа, “блестящая, равно красивая и умная, щедро
одаренная, амбициозная женщина” названа “выдающимся русским поэтом”.
Творчество поэтессы теперь вошло и в курс преподавания современной литературы
в ОНУ им. Мечникова и в Одесском педагогическом университете.
Встречи и вечера, интервью, участие в теле- и радиопрограммах – это то,
что питает ее потрясающей силы Дар и сконцентрировано в опубликованных в
США сборниках “Стихия” /1983/, “Подтексты” /1990г./, “В четвертом измерении”
/1994 г./, «Перевод с космического» (1999 г.) – в этот приезд было омрачено
трагедией 11 сентября. Инна была сама не своя, успокаиваясь только на кое-то
время ежедневными разговорами с Нью-Йорком: там оставались мама и дочь. А
потом уже десятки, сотни звонков из Америки в Одессу: тяжело, страшно, но она,
Посвященная, создает потрясающей силы строки, научившись жить с трагедией в
обрамлении ежедневных поездок на работу, на которые зачастую приходится
тратить 5 часов: в метро на двух поездах, затем на пароме и автобусом. Как шутит
Инна, всем, что она написала, она обязана нью-йоркскому метро («стихи пишу в
метро…»). Это спрятанное от всех её пространство, на котором всходят подобные
строки:
Не вожусь с заземленным и кассовым.
С обезличенным и потухшим.
Проживаю в пространствах сказочных,
На территории Духа.
– Меня очень мучает и вызывает антагонизм отношения многих эмигрантов
к своей оставленной стране, городу, людям. Что-то происходит… Люди не
выдерживают… В жизни мы проходим через множество испытаний – любовью,
бедностью, болезнью, потерями, сытостью, славой… И для меня загадка: чтопроисходит с людьми, когда они из города, где наибольшая концентрация
интеллигентности, теплоты и доброты на душу населения, попадают за рубеж и
почему они так меняются? К сожалению, в худшую сторону. Я иду от мистицизма,
эзотерики и объясняю это так: каждый человек должен оправдать свое решение
покинуть родную почву.
Честные люди соглашаются, что эмиграция – это трагедия. Человек не
может быть оторван от своей среды. Не человек, а социально-экономическая
система виновна в том, что он уезжает на чужбину и занимается там самой
непрестижной, грязной работой только для того, чтобы выжить. И человек
оправдывает это свое состояние, хвалит свое болотце. Это говорит об отсутствии
стержня, чего-то знакового в себе, что позволяет оставаться личностью, которая
понимает всю трагедию. Не каждому понятен, а, вернее, приемлем мой подход к
эмигрантской жизни. Естественно, всем хочется жить в материальном достатке.
Всем хочется иметь возможность увидеть мир. И это позор и нескончаемая боль,
что народ такой великой страны, должен жить в таких нецивилизованных условиях
и в хронической нужде. Это, собственно, и является основным движущим
фактором для решения об эмиграции
Ну, что значит “вторая родина”? Мама всегда одна. Культуру и язык надо
сохранить. Моя дочка живет 23 года в Америке, благодаря моим усилиям по-
русски говорит без акцента – хотя сначала этому сопротивлялась, мысля уже по-
английски.
Я преклоняюсь перед любым языком. Но в Америке считается хорошим
тоном, когда в речь вклиниваются слова другого языка. я не выношу загрязнение и
искажение любого языка.
– Это явление распространено и в Европе. В Одессе оно приняло вообще
специфические формы. На фоне почти массового незнания родного украинского.
– Для меня это неприемлемо – из-за этого я даже с некоторыми людьми
прервала контакты. Чистоту языка надо сохранить. Кстати, даже в этот приезд в
Одессу мне говорили о моем чистом русском. Мне приятно было услышать это.
Я пишу по-русски и не верю в переводы. Ничего нельзя перевести
адекватно. Писать я могу тогда, когда ощущаю свободу. После окончания 121-й
английско-украинской школы, я закончила ещё факультет романо-германской
филологии одесского университета, 23 года живу в Америке. Часто мыслю по-
англиийски, тем не менее – этого недостаточно для полноты творческого размаха.
Английский язык не создан для словотворчества. В нем нет изменений,
неологизмов – с ним ничего не сделаешь так, как с русским, в котором много
ответвлений и нюансов. Я очень люблю английский, но, увы, он не для поэзии.
Русская эмиграция теряет очень многое, когда не продолжает родной язык в детях.
Другое дело – украинцы. Они язык “держат” даже в третьем поколении. На
нем говорят и те, кто родился уже в эмиграции. По роду своей переводческой
деятельности мне приходится выполнять и украинские переводы. Когда-то я очень
хорошо знала украинский. Но, к сожалению, многое забылось. Тем не менее, когда
я в свой последний приезд выступала в селе Маяки, перед моими друзьями,
беляевской интеллигенцией, то начала своё выступление по-украински, с чтения
стихотворения Леси Украинки “без надiї таки сподiваюсь”. Мы с ней родились в
один день. Обе – рыбы. – Вас русский язык не вернет на родину?
– Здесь один литературовед назвал меня “Марией Цветаевой третьей
волны”. Эта тень меня все время преследует. Чувствую с ней несказанную
общность. Но вы ведь знаете, каковыми стались последствия её возвращения на
родину. Когда я хожу по Одессе, я чувствую тепло города. Раньше я стремилась в
Москву: ведь там родилась, там меня поддержали как поэта (первая поэтическая
публикация появилась в «Огоньке» в 1977 г., а потом уже в перестроечном
«Огоньке» в 1989 г.) – и только после этого мои стихи начали печатать и в Одессе.
В 1974 г. Я показала стихи А. Вознесенскому и, он написал письмо И. Рядченко –
чтобы тот поддержал. Увы … одесские поэты меня всегда игнорировали. Да и
сейчас я встречаюсь буквально с единицами. Хотя некоторые из них мне дарят
прекрасные поэтические посвящения. И я сама в период своей работы главным
редактором нью-йоркского журнала «Семейный консультант» старалась
напечатать там одесских поэтов. Но, к сожалению, журнала больше не существует.
Есть в Одессе поэты, которые не печатаются, но пишут очень хорошие стихи.
– Кто обречен на свет и высоту,
Тот также обречен на холод…
Но я ведь ни перед кем не склоняю головы. И на каком-то этапе я поняла,
что здесь задыхаюсь. И стала наезжать в Москву. Иногда проводила там по 2-3
месяца. Там у меня открылось “второе дыхание”. Я много печаталась,
подрабатывая журналистикой. Были готовы к публикации мои подборки в “Новом
мире” и “Юности”. Это было незабываемое время: нескончаемые часы,
проведенные в доме литераторов, общение с Вознесенским, Ахмадулиной,
Таривердиевым..
Мои взгляды и намерения были полностью направлены на переезд туда.
Было уже даже разрешение на обмен квартиры. Но, как водится в жизни, сюжет
круто изменился. Как только столичные огни стали совсем досягаемыми,
вернувшись в Одессу, я встретилась со своим вторым мужем, который увёз меня в
Америку. Отъезд был – как похороны.
В США сразу стала печататься в “Новом Русском слове”. Работу предложил
редактор – секретарь Бунина. Однако зарплата была копеечная, условия – как в
тоталитарном государстве. Но там я познакомилась с русской эмиграцией, с
парижской “Русской мыслью”. Затем – 13 лет я работала в Рокфеллеровском
университете. В нём – много Нобелевских лауреатов. В самом начале своей работы
я увидела Рокфеллера, который выступил с очень теплой речью – без бумажки! –
перед выпускниками. И я, потрясенная этим – воспитывалась ведь на советских
представлениях об “акулах капитализма”, – написала ему письмо. И, представьте
себе, он изъявил желание встретиться со мной. Руководство университета «стояло
на ушах»: такого никогда не бывало.
В назначенное время он пришел в лабораторию. И начал говорить о
советско-американских отношениях. Это была теплая человечная встреча. С тех
пор несколько лет Давид Рокфеллер и его жена Маргарет посылали мне
поздравительные открытки к Рождеству. Но я ничего не просила – там это не
любят.
– У Вас вышло несколько книг на русском языке. Если не миллиардер, то
кто Вас издает? – Помогают люди, заинтересованные в моем творчестве. Особенно это
касается последней книги “Перевод с космического”. В то время я редактировала
журнал “Семейный консультант”. Одна из читательниц, привлечённая моими
«колонками редактора», отозвалась, нашла необходимую сумму на издание – помог
ее сын. А бывшие одесситы, владельцы преуспевающих бизнесов (знаете, как я
говорю, здесь царствует “принцип интернационала”: кто был ничем, тот стал всем)
никакой помощи не оказали. Зато совсем неимущие люди внесли свою лепту,
несмотря на мой отказ принять её. Таковы парадоксы этой жизни…
– В Одессе сейчас говорят о том, что некий высокопоставленный чиновник
из мэрии после телепередачи на 26-м канале обещал Вам помочь издать
“Избранное”.
– Да, такой факт имел место быть. Но, к сожалению, пока осуществление его
повисло в воздухе. Для меня важен этот порыв людей, которые хотят помочь. Сама
я просить не могу. Говорят, что моё слово помогает людям выжить. Дай-то бог…
– Я хочу, чтобы мир стал чуть-чуть человечней и чище,
Чтобы думалось в нем, и дышалось, и пелось легко.
Мои стихи читает актриса Одесской филармонии Елена Куклова. А то, что
преподаватели доценты ОНУ Л. А. Бурчак и Н. К. Островская из педуниверситета
ввели мое творчество в спецкурс, для меня было трогательно и удивительно. Они
тоже написали, что мои стихи помогают жить. Я считаю, что ничто в мире не имеет
такого высокого человеческого градуса, как помощь кому-то. Для меня это
сверхзадача – пройти через все катаклизмы внутри себя, подняться над собой и
помочь другому. Это, видимо, мое назначение, моя миссия. И ко мне настолько
сердечно относятся здесь люди, что это, в свою очередь, заряжает и меня.
События сентября 2001 года должны были поднять каждого человека над
суетным. Меня захлестнула волна любви, тепла и поддержки одесситов.
Американцам присуща так называемая оптимистическая слепота. Ну почему
человеческий род должен дождаться, когда “грянет гром”? Ведь был удар нанесён
в сердце страны. А если это могло случиться в одной стране, то есть вероятность,
что это может случиться в любой географической точке. Слишком уж широко
метастазирует зло.
– Это был планетарно-катастрофический конфликт религий с далеко
идущими последствиями, что самое страшное и непостижимое.
– Я очень много искала истину, обращаясь к разным религиозным течениям,
пока не поняла, что единственный путь к Богу – через себя. Религии, как это не
странно звучит, разъединяют – убивают. Ведь, как в данном случае, трагедия
произошла из-за религиозного антагонизма. Американцы ходят в церковь,
празднуют Рождество. И не только американцы. Но это превратилось в какой-то
механический, непрочувствованный ритуал. Обобщать, конечно, нельзя. Я нашла
очень много удивительной литературы, которая изменила меня, способствовала
моему духовному росту и расширению моего сознания.
Я пришла к тому, что есть глубинные связи человека с Высоким Духом –
правда, у каждого в разной степени. Близость к Богу – тема неисчерпаемая.
– Раз – монашкою, сорок – грешницей
Вдохновенно молюсь Ему…
Это – абсолютная энергия, абсолютный Разум. И это уже многие ощущают. Я вижу земное существование как воплощение ряда кармических превращений
души. Людям с близкими биополями рядом комфортно.
Ко мне приходят вспышки, внутренние озарения, о которых писали
Блаватская, Рерих. Земля – это, как я вижу, – вроде тюрьмы, в которой люди
должны очиститься. Моя душа – как экспериментальная лаборатория. Нет человека
абсолютно счастливого – у каждого есть болевой очаг:
– И каждый из нас в своей собственной бьется петле…
Если бы каждый вдумывался, почему такие страдания?.. Единственный
выход – работать над тем, что внутри тебя. А мы видим только следствия, не ища
причину. Понять это можно только на чувственном уровне. По мере постижения
тайны Шамбалы. Я поняла, что многие люди не готовы к ее постижению.
А религия признает только свои догматы.
Я необычайно чувствую космическую энергию:
– Стало тесно мне в трех измерениях –
Потому пребываю в четвертом…
Человечество – очень изменчивая структура. И сейчас даже Библию
рассматриваем в этом аспекте. Путь каждого человеческого существа в основном
должен сводиться к работе над собой, к постоянному самосовершенствованию, и
устремлению к познанию высшей истины. Многие люди аналогичной группы
крови тянутся ко мне. И я получила сигнал, что кое-кому уже можно открывать
некоторые аспекты тайного знания, которое я получаю в процессе самопознания и
которое, увы, отвергаемо большинством, не ведающим, что можно существовать не
только в животно-травоядном виде.
Мне хочется людей объединить, помочь им поняться над животным
началом, заложенном в каждом из нас. Кто-то локально откликается. Но как
помочь на общечеловеческом уровне? Как объединить народы и популяции?
Никто не знает, когда будет всплеск и когда упадок.
Я знакома с учениями Сай Бабы, Бруно Крекинга, тайных японских обществ
– много лет ходила в эти группы. Но они культовые. Тем не менее, оттуда многое
почерпнула. Встречались на моём пути очень знаковые личности. Такие, как Индра
Деви, например. Она русская по происхождению. Недавно умерла в 103 г. была
знаменитым педагогом йоги. Знала Цветаеву. Свободно разговаривала на
нескольких языках. В общем, была личностью невероятного размаха и интеллекта.
Мне было приятно, что она выбрала меня из многих. Такие встречи
предопределены. А стихи пишутся чувствами:
– Души срочно реанимируйте…
Меня многие поэты не воспринимают.
– При таком размахе таланта это закономерно. Я прочла у Вас:
Присуждает: – К барьеру! – толпа.
Непохожесть – статья криминальная.
Вам простят оглушительный спад.
Не простят гениальности.
– Мне неинтересно читать авторов, которые на все лады расписывают,
например, что апрель сменился маем. Это мелкотемье.
– Вы вышли из физического тела и парите где-то там…
– Я страдаю от собственного несовершенства, от того, что не всегда добиваюсьсамой великой из побед – победы над своими слабостями. И ещё, конечно, от того,
что так мало понимающих глаз и ушей… .
– В Америке существует огромная тенденция бродскизма. Я с И. Бродским
была знакома. Он не вынес испытания славой. Когда-то мне позвонил один человек
и сказал: “Какое право вы имеете писать, если есть Бродский?!”
А на одной из встреч «клуба поэтов», выступающий заявил с трибуны: “В
каждом из нас сидел Бродский”. А я с места: “Во мне, например, сидела моя
дочка”. В человеческом обществе должен быть культ. Из Пушкина тоже сделали
что-то глянцевое. Культ Бродского стали уже развенчивать. Многие истинно
великие всегда остались в тени. Есть люди без званий, но несущие богатую
энергетику. Талант великих душ – признать великое в других. Он очень редок.
Цветаева, кстати, указывала на это качество как на один из показателей таланта.
Не хочу, чтобы кто-то усмотрел нескромность в примере, о котором я
хочу рассказать ниже, но, поверьте, я настолько далека от самолюбования,
как раз, напротив, моя проблема, в постоянной неудовлетворённости собой
и тем, что я произвожу. А рассказать я хотела о наших отношениях с
одесситкой, поэтом Верой Зубаревой, последние 12 лет проживающей в
Штатах. Когда она только приехала, я сразу почувствовала какого калибра её
талант, несмотря на то, что мы очень разные. Я была «крёстной мамой» её
первой поэтической публикации. А она – моей 3-ей книги «в четвёртом
измерении». Она без моего ведома набрала все мои новые стихи, прозу, и
договорилась о публикации книги. Вера, кроме всего, сняла фильм по
Чехову, где пригласила сниматься и меня. Кроме её многоступенчатого
таланта, я всегда ещё любуюсь и её красотой.
Самое страшное – ущемленное убожество, которое пытается уколоть,
укусить: Это враждебность непризнанных гениев:
– Я хожу по канату
на суперлихих каблучищах.
И крамольностью юбок
морали свожу под откос…
Я живу в сурдокамере. Есть мои читатели, преданные мне люди, среди
которых и одесситы. Но, конечно, количественно число близких людей, живущих в
Одессе, и здесь, несоотносимо.
– Инна, а если все-таки вернуться в Одессу?
– Никогда ни на чем не ставлю точку. Ведь не думала, что буду жить в
Америке. Пути Господни неисповедимы. Дочь – кандидат психологических наук.
Она закончила Кoлумбийский и Нью-Йоркский университеты. Это лучшие
университеты города. Но в Америке ей жить не просто. В принципе для
думающего и интеллектуального человека жизнь всюду – мероприятие непомерно
сложное. К сожалению, ни лучше, ни веселей она нигде не становится. Здесь,
например, очень растет квартплата. Для среднего американца это крайне сложно.
Раньше зарплата 200 долларов в неделю считалась нормальной. Сейчас столько
надо – в день. Считается, что недельная зарплата должна покрывать квартплату –
тогда можно жить более или менее нормально. Отказаться от коммуникаций, от
телефонной связи – невозможно. Мечта среднего американца – купить дом. Но
рассрочка затягивает в долг на долгие годы. Меня идея собственного дома не
привлекала никогда. Купить квартиру – тоже долговое ярмо. И нужно иметьсвободный капитал, чтобы можно было при этом жить, не затягивая пояс на всём
остальном. Здесь ведь очень много соблазнов.
Я потрясена темнотой ночной Одессы. В Нью-Йорке все сияет. Но 20 лет
назад там люди были отзывчивее. Очень многое отдавали просто так. Сейчас в
США минимальная зарплата, по-моему, 6 долларов в час. Программисты
получают много. Врачи и адвокаты – супермного. Люди порой даже не
выдерживают испытания деньгами.
Многие затевают судебные тяжбы и получают большие деньги. В Украине,
конечно же, на этом фоне – полный произвол.
У меня машины нет. Хотя когда в семье несколько машин – это не роскошь.
это образ жизни. Особенно, если семья живёт не в Нью-йорке. Но главное – люди
отделены друг от друга.
– В Одессе это для вас составляло основу жизни – контакты.
– С Америкой у меня близкие отношения не сложились. Здесь нет
задушевности, человеческого тепла, сопереживаемости. 13 лет я работала в
Рокфеллеровском университете. Общение идет ничем не обязывающими
формулами. И на вопрос “как дела?” не слушают ответа, т.к. у всех априори “все
хорошо”. В них, как будто в компьютере, одна на всех программа заложена..
– Там запрограммирована и нация. А мы даже на празднике Победы льем
слезы.
– Американцы ничего “не берут в голову”. Детей воспитывают так же: у нас
все замечательно и прекрасно.
Наши дети это быстро вобрали: общение на расстоянии. В маленьких
городах женщины за собой не следят. Нет шквальности чувств. Все вычислено и
выверено. Родителей обычно ни во что не посвящают. нашумевшая мыльная опера
“Династия” – это сказка даже для Америки.
– “Схватил” американского мужа или жену – для многих это вершина
счастья. А ведь это изначально две планеты. Должен быть общий фон – детство,
среда, культура. Иначе – обречённость на параллельное сосуществование, которое
рано или поздно оборвётся. Хотя никого нельзя осуждать. Люди бегут от
украинско-российского беспредела и хватаются за любую возможность пожить
другой, заокеанской, в их представлении, сказочной жизнью. Здесь все
рационально. Нет душевного веселья. Но среди диаспоры роскошь считается
престижной.
– Планета велика, а, оказывается, выбора мало.
– Вообще на земле нет сказки ни в одном уголке
– Не можешь изменить мир – измени отношение к нему, но будь счастлив!
– Американцы говорят, что счастье не в том, чтобы получить то, что
хочешь, а в том, чтобы любить то, что у тебя есть. И ещё они любят говорить, что
темнее всего перед рассветом. это, действительно, мудро. Так с надеждой и надо
жить. Ведь даже уезжая на отдых в какой-нибудь райский уголок, люди берут с
собой свои проблемы, т.к. от себя не убежишь:
– Удел – четвертованье амплитуд.
Работа – восхожденье на Голгофу…
… Но главное – это – быть!
Непохожей. Безмерной.
Отверженной.
Но – собой.
* *
*
Вот такая она, Инна Богачинская, в своей собственной транскрипции:
– … Бунтарка и жар-птица.
Бельмо в толпе. С душой в неглиже.
И в восприятии тех, кто ею очарован и в потрясе:
– Я сегодня на полном серьезе
Говорю тебе:
– Ваше Величество,
Королева стихов и прозы,
Женщина
суперкосмическая!
/Е.Пилацкий/.
Наталья Огренич
г. Одесса
