Северная сторона,
складная да ладная,
есть она, моя страна,
свет – Ингерманландия!
Петр корабль соорудил,
взял ее название.
Дорогонько заплатил
за пробелы в знании:
корабелы сбились с ног,
как они ни бегали,
не пошел корабль, не смог
отойти от берега.
Мощь, величье, красота
той “Ингерманландии” –
только царская тщета,
для страны накладная.
Для войны снаряжена –
храмина из дерева,
даже выстрела она
никогда не сделала.
… Край мой дедов и отцов,
в славе и величии
целых несколько веков
был и ты в наличии.
Что за нация “чухна”?
Почему ей здравица?
Чем сильна и чем чудна?
Трудолюбьем славится.
Ей привычны с давних пор
инструменты плотничьи,
и мотыга, и топор,
и силки охотничьи.
Со своих законных мест
согнанные шведами,
прадеды несли свой крест
в край чужой, неведомый.
На холмах у малых рек
хуторки построили,
поселились и навек
этот край освоили.
Жили здесь из рода в род
Хийри, Карху, Нятянен –
финнов маленький народ,
в глушь лесов упрятанный.
Уживались чудь и рось.
Каждый честно вкалывал:
у чухны под боком рос
город белокаменный.
Зазвучал и свой мотив,
свежий, незаигранный,
из глубин души порыв:
“Поднимайся,
Ингрия!”
Разогнали мой народ
берии с ягодами,
думали, что он умрет,
сломленный невзгодами.
Но и через сотню лет
песня нас настигнула,
словно правды чистый свет:
“Пробуждайся,
Ингрия!”
Опубликовано в сборнике: Мишин О. Песнь ингерманландца: Стихи. Поэма. Петрозаводск, 1995.