Видно,
Зря мы так долго гребли
К островам, голубым на рассвете –
Рыбы нет на прибрежной мели, мы напрасно поставили сети. Окунь стелется около дна, лещ до мая ушёл в глубоводье…
Открывается нам глубина
В удивительно скрытной природе.
Так глубоко просвечивал клён,
Рассекретив гнездовья сорочьи;
Так таинственно я полонён
Непомерной глубокостью ночи;
Так глубинно укрылось зерно,
Закопалась в песок перловица,
Что я понял: мне тоже дано
Ненадолго в себя углубиться.
Я гляжу, собиратель грибов
И владелец забытого клада,
На глубокую старость дубов,
На глубокую скорбь листопада.
Удивляюсь коробочкам льнов
И струенью воды чистоплотной.
Мир прозрачен до самых основ,
До глубинной своей подноготной.
У лесов
Задушевно спроси,
Где такая прозрачность берётся! –
Посреди обонежской Руси я стою у святого колодца. Осторожно снимаю с гвоздя бурый ковшик, плетёный из луба –
Но куда же исчезла вода
Из надёжного древнего сруба? –
После радости, после беды
Здесь ронялись чистейшие слёзы! –
На невидимой плёнке воды
Вижу я отраженье берёзы.
В ключевой глубине родника
Повторяется синь небосвода.
Боже мой, до чего ж глубока
Потаённая сущность народа! –
Он недаром часовню воздвиг
У источника ясности вечной;
Вижу родину я сквозь родник,
Вижу прадеда с лямкой заплечной.
Мать-земля мне открылась опять,
Свой язык объяснила зегзица…
Если глубже поля запахать,
будут гуще хлеба колоситься.
Ты, природа, меня приголубь;
Объясни мне у рощ тополиных,
Как деревья, растущие вглубь,
Достигают высот журавлиных.
