Где очарованному взору
откроется широкий вид
на бурной Ладоги просторы, –
скала высокая стоит.
Вверху скалы рукой умелой
под самой кромкою небес
квадрат начертан – “камень белый”.
Внизу же, где воды урез,
там выбит крест на камне прочном
и дата “Тыща восемьсот…”
Теперь уже не помню точно,
какой был обозначен год.
Крест этот выбит по причине
того, что смертный грех сверша,
навеки сгинула в пучине
всех непростившая душа.
Покинув белый свет озерный,
оставив землю без следа,
душа прослушала покорно
решенье Высшего Суда:
Чтоб ей, душе, не знать покоя –
уж слишком грех ее большой –
покуда с камня крест не смоет
тяжелой ладожской волной.
С тех пор, спокойствия не зная,
стремясь ускорить бег минут,
пугливой чайкою летая,
душа навзрыд горюет тут.
Над голой каменной стеною,
где ни травинки, ни куста,
где непогода бьет волною
в изображение креста.
А чайка мечется, кружится
с тоскливым криком у скалы
и в нетерпении садится
на белопенные валы.
И нет, конца не видно спору
воды и камня, и стоит,
не поддается волн напору
несокрушаемый гранит.
