Он замел дома, дворы
где-то у Сулажгоры.
В переулки и проулки
бросил блестки мишуры.
Меж театрами двумя
в небеса рванул стоймя,
с высоты на город рухнул,
жестью гулкою гремя.
Там, где площади овал,
львиный облик перенял.
Лососинку и Неглинку
на ходу запеленал.
Пролетел над Ключевой
вихрь метельный, снеговой
и над Кукковкой, аукая,
пронесся по кривой.
А теперь куда, куда?
Стоном стонут провода.
Есть еще простор Онего,
есть онежская вода
