Эва Липская родилась в Кракове в 1945 г., училась в краковской Академии художеств. Как поэтесса дебютировала в 1961 г. на страницах еженедельника «Жице литерацке». Успех пришел к Эве Липской в 1967-м. Он остался в памяти и в истории польской поэзии одним из знаковых событий 60-х годов. Липской было двадцать два, она была студенткой краковской Академии художеств. Но стала не художником, а поэтом.
В 1970-1980 гг. редактор издательства «Выдавництво литерацке». В 1975-1976 гг. стипендистка Университета Айовы (США). В 1981-1983 гг. редактор журнала «Писмо». В 1971 г. была удостоена премии Пелерины, в 1973 г. — премии им. Тадеуша Бурсы, в 1973 г. — премии Костельских. С 1992 г. первый секретарь, а с 1995-го — советник польского посольства в Австрии, заместитель директора (с 1991 г.) и директор (с 1995 г.) Польского культурного центра в Вене.
Пространство поэзии Липской изначально было общеевропейским и даже планетарным. Задолго до 80-х годов, когда она стала выезжать за границу, и 90-х, когда она провела десять лет на дипломатической работе в Вене. В своей первой книге «Стихи» (1967) была предтечей Новой волны, поколения, для которого главным событием стал 1968 год и которое вошло в литературу несколько лет спустя. С тех пор издала много сборников стихов, несколько собраний избранных сочинений. Стихи ее переведены на разные языки, изданы во многих странах Европы. Пишет также прозу.
* * *
Самоирония – несомненно воспринятая вместе с опытом поэзии Шимбороской – существенная черта творчества Эвы Липской, поэтессы, причастной к движению “новой волны”, связанному с именами Станислава Бараньчака и Адама Загаевского. Мир, созданный в этой поэзии – особенно в новой книге, получившей название “1999”, – жесток, бессмыслен, пронизан хищным абсурдом, противовесом которому служит дисциплина поэтического слова. Жизнь в этом мире – парадокс, она напоминает “циркуль чертящий квадрат”. “Радость творчества” из знаменитого стихотворения Шимборской принимает у Липской новый вид. Она уже не только “месть смертной руки”, но и по видимости наивная детская игра со словом, в которой непререкаемые иерархии рушатся, а вымысел в стихийной языковой экспрессии отбрасывает реальность, ставит под сомнение серьезность поэтического высказывания. Однако это лишь видимость. Ибо поэзия Липской – безжалостное осуждение мира. Ее произведения, все более герметичные оттого, так как они все более концентрированны, эти акты интенсивной, на грани озарения, медитации, высвобождающей усыплённую экспрессию языка, свидетельствуют о тщете и бессилии красоты человеческого бытия.
Лешек Шаруга, Польки Астафьевой, 4/1999
***
В начале 60-х отсверкал фейерверк поэтических дебютов “поколения 1956-го”, года четыре новых имен не появлялось. Тем ярче был дебют Евы Липской в 1967-м. Он остался в памяти и в истории польской поэзии одним из знаковых событий 60-х годов. Липской было двадцать два, она была студенткой краковской Академии художеств. Но стала не художником, а поэтом. В ее поэзии преобладают не живописность и колоризм, а интеллект, аналитичность, острая мысль, ирония, парадокс. Пространство поэзии Липской изначально было общеевропейским и даже планетарным. Задолго до 80-х годов, когда она стала выезжать за границу, и 90-х, когда она провела десять лет на дипломатической работе в Вене. “Я тревожусь за мой мир”, — писала она в одном из ранних стихотворений (“ИЛ” 1975, № 12). Липская приглядывается к детям, ведь они — будущее мира. Она симпатизирует детям, которые “не слушаются старших… и убегают далеко-далеко. К себе”. Но нельзя умиляться, даже глядя на детей, на младенцев или на фотографии младенцев: “…Мы разглядываем снимки Гитлера в пеленках…” Мир Липской — это современный мир, мир тревог и неразрешимых противоречий, трагический мир. В заглавном стихотворении книги 2001 года “Зоомагазины” она подводит итоги ХХ века, включая обе мировые войны: “…мышеловки из-под Вердена и в завершение Освенцим…” Липская изображает реальный мир, этому не противоречит присутствие в ее поэзии элементов сюрреализма и абсурда, поскольку сама современная действительность сюрреалистична и абсурдна. Но при всем этом поэзия Липской — непостижимым образом — оптимистична. Липская всегда сохраняет присутствие духа. Она дает силу жить в этом мире. С первой же книги Ева Липская остается одним из самых современных польских поэтов, остается точно выражающей меняющееся время.
Но в момент дебюта она хотела быть и была выразителем именно своего поколения. Она и ворвалась в литературу, опережая на год, на два, на пять всех своих польских ровесников-поэтов, их дебюты, их мироощущение, поэтику их творчества. Ровесники Липской, вошедшие в литературу после 1968 года, назвали себя “поколением 68-го”, польская критика окрестила этих поэтов “Новой волной”. Поэты “Новой волны” утверждали примат гражданской ответственности поэта, примат надличного в поэзии. Липская была их предтечей.
Наталья Астафьева об Эве Липской
