Прямо над Онегою —
десять
бань…
Таз эмалированный —
будто барабан!
Десять потрясений,
десять заварух,
десять раз:
«Ох, ты-ы!..»
десять раз:
«У-у-ух!..»
Десять раз – холодно,
десять – горячо,
десять раз
веником —
через плечо!
Простуда не в простуду,
беда не в беду!
Десять поминаний
черта в аду!..
Десять долгих выдохов:
«Кончено…
Предел…»
Десять обновленных,
распаренных тел…
А через дорогу —
десять
домов.
Над печными трубами —
десять дымов.
Десять хозяюшек
угодить хотят,
булки-налетушки
в масле бухтят…
Десять аккуратных
стираных рубах.
Десять папиросок
мерцают в зубах.
Десять откровений:
«Жар неплохой…»
Десять ложек
тянутся
за ухой.
Десять перепутанных
прядей волос.
Десять капель белого:
«Чтоб спалось!..»
А уха навариста,
уха – янтарь.
От нее не запах —
сплошной нектар!..
Десять лбов наморщенных.
Десять умов.
Сто стаканов чая
на десять домов!..
Ночь.
Отдохновение.
Тишина.
Десять ультиматумов:
«Спать, жена!..»
…И такое озеро
за окном —
десять океанов
поместится
в нем!
И такой дурманище
от земли, —
даже в бане
веники
расцвели.
1971
