После публикации книги «Лагерь 6437, моя любимая ссылка», в которой я описала события в самый тяжелый период моей жизни, я хотела бы, чтобы сын и мои уважаемые читатели узнали и о счастливых годах моего детства и юности в Восточной Пруссии.
Сначала я хотела озаглавить книгу «Дома в Дикшене», но все же остановилась на центре нашего округа Пиллькаллен. Этот маленький городок, где в названии встречается четырежды буква «л», гораздо известнее людям, чем моя маленькая деревушка Дикшен. А многим известен напиток «пиллькаллер» – водка, закусываемая куском ливерной колбасы. И когда меня спрашивают, откуда я родом, то я отвечаю: «Из округа Пиллькаллен».
Я назвала книгу «В родном Пиллькаллене». И спустя 44 года я все же говорю: «Дома», когда имею в виду родительский дом. Высказывания типа «Мы дома…», «Дома у нас…», «Дома мы делали…» и, в конце концов, «Вкусно, как дома… » вошли в любимую привычку.
И когда я думаю о Дикшене, то вспоминаю о событиях моего детства, о людях, живших там, о жарких летних днях, заканчивавшихся раскатами грома, о холодных зимах с метровыми снежными заносами, о густых чащах, в которых мы собирали чернику и грибы, о проторенных дорожках на золотых ржаных полях, приглашавших собрать по краю ромашки и маки, о любимой речке Шешупе и таинственном большом болоте. Я никогда не забуду дорогу в школу, ведущую через лесок Печата, где я собирала сочную землянику и малину.
В конце концов, это мой родительский дом, который мне часто снился, и я знаю, что все это уже принадлежит не нам.
Величественная ива, стоит ли она у ворот? Квакают ли лягушки у пруда? Срубили ли липовую аллею с густой листвой, где я однажды нашла в гнездышке пасхальные яйца, а может, она превратилась уже в лесок? Все эти вопросы часто не дают мне покоя, на них мне никто не даст ответа, и поэтому я собрала здесь воспоминания о своем доме. Наш адрес: Дикшен. п/о Усбаллен, округ Пиллькаллен. В 1938 году все переименовали, «аризировали», объявили, что имя нашей деревушки теперь Линдбах, но мне больше нравятся старые имена.
Стоя в центре нашего двора, можно было увидеть окружавший нас с трех сторон лес. На юге было Уссбалльское лесничество с прилегающим большим болотом Какше Балис, на востоке – Бейнигкемское лесничество, тянувшееся практически за Ласденен, а на севере, буквально в ста метрах от нашего
двора, находился лесок Печата, за которым, разделяя луга, несла свои воды к Мемель Шешупе. На другом берегу Шешупе начиналось большое Траппенское лесничесгво, разбитое на геометрически правильные делянки, и на семь километров в ширину простиралось до Мемеля. На западе до самого горизонта шла плоская равнина с черноземом. И над всем этим возвышалось невероятно высокое, лазурно-голубое небо, вытканное белыми облачками. Позже я уже нигде и никогда не встречала подобного неба, которое можно было сравнить с небом Восточной Пруссии.
Как часто длинными летними вечерами я и моя подружка Ирмхен, чьи родители были нашими ближайшими соседями, сидели на лугу у сада и любовались игрой красок заходящего солнца. Нашу игру мы называли: «Где самое красивое небо?»
У нас уже было сорок соток земли. Конечно, это было по тем временам не так уж и много, но почва была благодатной, мои родители умели вести хозяйство и наш двор кормил нас всех: родителей, мою бабушку и дедушку, живших до самой смерти с нами, моих братьев Вернера и Альфреда, и меня. Моя тетя, сестра матери, также жила с нами, питались тоже вместе, а в общем, жила независимо и получала доход, будучи портнихой.
Следующие страницы расскажут о моей жизни в райской деревушке Дикшен, между Шешупе и лесом, где я была счастлива, ходила в школу и весной на опушке леса собирала цветы мать-и-мачехи, где я… Но обо всем этом Вы сможете прочесть сами.
И, возможно, кто-то скажет: «Да, так оно и было!»