Стихотворения Берты Бабиной

***

Низкое небо над нами словно из серого шелка,
Матов и бледен на нем солнца туманный кружок,
Стали с обеих сторон таежные стройные елки,
В мягких сугробах, как в море, плавно ныряет возок…

Едем ночами и днями древней, узкой дорогой,
Древнюю песню свою мерно поет бубенец,
Бежит, спотыкаясь, ямщик, на ходу догоняя дроги,
Так же бежали когда-то дед его и отец…

Как мне поверить, что где-то есть толстые книги на полках
И у людей по минутам точно рассчитаны дни,
Как мне поверить, что здесь, где бродят песцы и волки,
Тоже когда-нибудь будут книги, гудки и огни!

1921

ПОЛЯРНЫЕ НОЧИ

* * *

Река точно зеркало в бархатной раме,
Неподвижно весло у кормы,
И кажется, будто они на экране,
Эти стены моей тюрьмы…

Тюрьма должна быть из железа и камня,
На дверях — замок стальной…
Так знакома решетка, с тоскою давней,
И знаком на посту часовой…

Но моя тюрьма — полуостров зеленый,
Окруженный прозрачной водой,
И лес чернеет за далью сонной,
Как старинный шарф кружевной…

А на небе всю ночь неподвижные зори,
Раздражая усталый взор…
Их зловещее пламя, точно Красное море,
Точно мой последний костер…

***

Мы живем на острове пустынном,
И кругом — зеленое кольцо…
Кажет жизнь, как в повести старинной,
Равнодушно-скучное лицо…

Торопливо льдины уплывают
К морю вниз по вскрывшейся реке,
Ветер по-весеннему играет
Непослушной прядью на виске…

Ветер, ветер! Значит, ждать недолго —
По освобожденной глади вод,
К отступившим берегам пологим
Подойдет и станет пароход…

Коми-му. 1925-1928

* * *

Милый друг, когда, пройдя зенит,
Наше солнце станет гаснуть хмуро,
Сами оборвем гнилую нить,
Взяв пример с Лафарга и Лауры.

Жарко-жарко натоплю я печь,
Окна плотно ставнями прикрою,
И тихонько мы пойдем прилечь,
Письмами знакомых успокоив…

Не года глухой и злой тоски,
За ошибками явившиеся следом, —
Сны покажут, ярки и легки,
Только дни, когда мы шли к победам…

И, склоняясь к твоему плечу –
Где мне было радостней на свете! –
Я с тобою вместе полечу
К никогда не виданной планете!..

Февраль 1933

***

Печку мою топлю золотыми дровами,
Ярок и жарок ее звенящий костер,
Полярная ночь цветет ожившими снами,
К алым поленьям приник очарованный взор.

Первый мой сон — сон о далеких детях,
Свежий и нежный, как первые вешние дни,
Чаша полна! — Как я богата на свете,
Зная, что где-то сейчас подрастают они…

Сон мой второй — сон о грядущей воле,
Буйный и алый, словно кипящая кровь,
Вижу — толпится народ на зеленом поле,
Слышу все ближе радостный гул голосов.

Третий мой сон — сердца глухие удары! —
Боль о далеком, бред безнадежных ночей,
Вот он со мной — в душном дыхании жара,
Вот он живой — в трепете синих огней!

В полумертвый, дикий край неволи
Брызги пестрой жизни принесет
И опять знакомой острой болью,
Как волною, душу захлестнет!..

СПАСИБО

Тов. Зимину, нашему эльгенскому конвоиру

Не знаю, откуда ты родом —
Владимирский или рязанский,
Ты, сын трудового народа,
Нам скрасил век арестантский.

Не знаю, куда ты уехал —
В Каширу или в Калугу,
Быть может, добился успеха,
Забыл колымскую вьюгу.

А может, родным и невесте
Пришлось прочитать: «Не ждите!»
И вы с моим сыном вместе
В солдатской могиле спите,

Но только за горькие годы,
Рельефные, как на картине,
За ту брусничную воду,
Что мне принес и Марине,

За то, что не издевался,
Ни грубым не стал, ни строгим,
За то, что щадить старался
До крови стертые ноги,

За то, что в погибельном крае
Ты нам не убавил веку,
За то, что в звериной стае
Старался быть человеком, —

Спасибо наше прими ты,

Простой паренек крестьянский,
Живой ты или убитый,
Тамбовский или казанский!

1958