Стихотворения Светланы Шиловой

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Спит малыш в раю домашнем,
к стеночке бочком.
Зашуршали поздней ночью
шины под окном.
Громко входит в дом
НКВД …
Это значит – в доме быть беде.

ВОРОН

Ты зачем прилетаешь к нам, ворон,
и садишься на черный барак?
Здесь живет народ подзаборный
старики государства ГУЛАГ.

Им никто ничего не пишет
и никто ничего не шлет …
Они тем лишь живут и дышат,
что начальник баланду дает.

И как только звонок на поверку
по лагерю зэков сзывал,
черный ворон тот, глядя сверху,
за ними всегда наблюдал.

Но вот снова железка гремит,
и толпа по баракам бежит.
Воцарилася здесь тишина,
но не спят вертухай и луна.

Вертухай при луне не мечтает,
он страну от врагов охраняет …
А враги погрузилися в сны,
провалились, как в тартарары!

МАЙ В ГУЛАГе

И были золотые дни в ГУЛАГе,
когда на май гулял конвой
и надзиратель-бедолага
сидел на вахте весь смурной.

На заколюченном причале
резвились все мы, как могли,
и через проволку кричали
о вечной дружбе и любви!

Когда свиданье назначали
с занумерованным дружком,
мы нашу робу украшали
природным желтеньким цветком.

А солнце слало всю неделю
свои нам жаркие лучи,
и долго, долго не темнели
те майские златые дни …

На черном лагерном накале
те дни – как сладкий белый хлеб,
нам ненадолго выпадали
от незадавшихся судеб …

Потьма. 1952

НА СМЕРТЬ ВОЖДЯ

Настал конец кромешной славе.
Тиран невиданный угас.
Вы плачете, еще его боясь,
как будто он воскреснуть может

И око грозное поднять на вас.
Так плачь, народ, так много потерявший
Своих сынов и дочерей,
Святыни Родины поправший

И слезы бедных матерей!
Очистись, поднимись,
Ведь ты еще живой,
Народ России дорогой!

Из мудрости народной возникая,
Века пословицы куют.
И есть пословица такая:
«За битого небитых двух дают».

БЕЗЫМЯННАЯ МОГИЛА
(Песня)

Укатала особая тройка,
Закатила в свои лагеря
И заочно меня окрестила:
Вместо имени номер дала.

И ходила я там, стеная,
Ах, за что мне такая судьба?
Я совсем ведь еще молодая,
А на воле бушует весна …

Но любовь тоже ходит по тюрьмам,
Зажигая собою сердца,
И я – двести тридцать четыре,
Полюбила шестьсот тридцать два.

А любовь в тюрьме – нежней,
А любовь в тюрьме – светлей,
Потому что там ей больней,
Потому что там ей трудней.

А кругом лишь одни сторожа,
Целоваться с любимым нельзя.
Мы дарили улыбки свои …
И писали стихи о любви.

Но над нами звезда холодна …
Раскрутились тюрьмы жернова,
Он истаял, сгинул, мой милый,
Не дождался свободного дня.

А любовь я свою затаила,
Золотым я ключом заперла …
И лежит в безымянной могиле
Мой любимый – шестьсот тридцать два.

А любовь в тюрьме – нежней,
А любовь в тюрьме – светлей,
Потому что там ей больней,
Потому что там ей трудней.

МИЛЫЙ ЗЕК
Милый зек, я вас любила,
именно такого,
когда увидела я вас
немножко доходного.
Сердце дрогнуло мое
от такого вида
от его голодного
и совсем не модного.
Только он веселый был,
он в тюрьме всегда шутил
и лукаво говорил:
— Ах, навеки полюбил!
Только он веселый был,
говорил, мол, ничего…
А в глазах грустнее грусти
было что-то у него.
Он стоит и ждет мгновенья
взглядом повстречаться,
чтоб кивнуть мне головой,
до утра расстаться.

А я вся иду в песке
и с лопатой на плече,
в бутсах сорок пятого,
платье все залатано.
Но он любил меня такую
немножко доходную,
почти всегда голодную
и совсем немодную.

ВСПОМНИ
Романс
Здравствуй, лагерный дружочек!
Здравствуй, милый человек!
Мы с тобой сегодня выпьем
За загубленный наш век.
Помнишь, как с тобой пахали
От зари и до зари?
Как хребты нам надрывали
Неподъемные мешки?
Как мы трепетно мечтали
О баланде голубой,
Как с тобою врозь мы спали
На постели жестяной?
Здравствуй, лагерный дружочек!
Здравствуй, милый человек!
Мы с тобой сегодня выпьем
За загубленный наш век.

Светлана Шилова