Стихотворения Елены Андреевой. Цикл “Под звездами балканскими”

* * *
Опять набираю Софию,
забытый давно телефон,
опять между ней и Россией
незыблемый мост возведен.

И все, что в судьбе изменила,
волной наплывает опять,
и гонит неясная сила
года беспощадные вспять…

* * *

В ПОЕЗДЕ МОСКВА-СОФИЯ

Разлука вновь. С собой разлад.
И стук колес. И путь назад –
и от берез, и от сердец,
таких доступных наконец.

Опять границы и посты,
а через них – мои мосты…
По ним морозною зимой
вернусь в мои снега, домой.

БУРГАССКИЙ МАЯК

Ночной баркас нетерпеливо
По взбунтовавшимся волнам
Спешит к бургасскому заливу,
К знакомым тихим берегам.

Баркасу трусость не пристала,
Он к морю бурному привык,
Но вновь зовет его к причалу
Былинный остров Большевик1.

Ему повстанцы дали имя,
Он – символ твердости людской,
Сейчас за стенами сырыми
Здесь ветер носится ночной.

Баркас на якорь скоро станет –
Сквозь непогоду с дальних круч
К нему уже, как руку, тянет
Маяк свой путеводный луч.

БОЛГАРИИ

Ты меня баюкала
на своих дорогах,
называла дочерью
ласково и строго

и следила пристально
за моими днями,
ведь за них заплачено
лучшими сынами –

витязями русскими,
славными бойцами,
ратными и мирными
общими делами.

И наказы правнукам
ты дала святые –
завещала вечную
преданность России.

Эта дружба вечная
стала мне судьбою.
Гордость за Отечество,
я живу тобою!

* * *

Как будто бы в угаре я,
не знаю почему,
приснилась мне Болгария
в сиреневом дыму.

Сады стояли в розовых,
сиреневых шелках.
Сверкали травы росные.
На легких облаках

висели хлопья рваные –
последняя метель.
Пряла весна румяная
зеленую кудель.

Я вновь дорогой горною
в заветной той весне
летела в даль озерную,
где ты явился мне.

Явился, чтобы карие
все виделись глаза
и слышались Болгарии
весенней голоса.

ДВА АЛЕШИ

Мальчишка на холме стоял –
голубоглазый, с челкой русой,
а перед ним, у серых скал,
стоял солдат в шинели русской.

Солдат немало повидал,
он прожил сотни трудных жизней,
пока не встал на пьедестал
вдали от дома и Отчизны.

В бою он падал сотни раз
под батарейный гул истошный,
и потому так строг сейчас
гранитный пловдивский Алеша.

Ну, а мальчишка просто был
мальчишка, озорной, дотошный.
В Москве родился, здесь он жил,
вихрастый маленький Алеша.

Как все мальчишки, боевой,
с задорным носом конопатым,
он был той ниточкой живой,
что шла от Родины к солдату.

* * *

В твоих краях асфальт дорог
похож на горные ручьи,
покой вершин зеленых строг,
там бьют горячие ключи,

там стены древние гудят
бессильным ропотом рабов
и рушатся века подряд
под натиском слепых ветров.

Своею русскою душой
понять мне стоило давно,
что с их легендою чужой
сродниться мне не суждено,

что наших жизненных путей
скрестить любовью ты не смог,
что оказалась я сильней
в последний час, в последний срок…

ЧУЖАЯ СТРАНА

Чужая страна, где молчал каждый куст.
Чужая история – вся наизусть…
Молчали деревья. Молчали дома.
Глухою была, видно, раньше сама.

Но ты появился, и я ожила.
Позвал и пошла я – была ни была!
А нынче в Болгарии есть уголок,
в котором конец и начало дорог.

Там древние стены гудят по ночам,
там звезды подобны бессонным очам,
овраги, как джунгли, в лианах и мхах,
волшебные воды журчат в родниках.

Там старая церковь, а рядом – мечеть,
там зелень не хочет зимою желтеть…
Твой край стал мне дорог, понятен и мил –
с чужою страной ты меня породнил!

ФРАКИЙСКАЯ ДОРОГА

По этой дороге, веками протоптанной,
из древних камней твоей Фракии сотканной,
друг к другу мы шли через детство неравное,
поверив во встречу, как в самое главное.

По этой дороге, весною, в распутицу,
я в осень ушла от тебя.
Только крутятся,
как наша планета, и весны, и осени,
а им нипочем даже волосы с проседью.

И весны московские, весны софийские
проходят ко мне той дорогой фракийскою…

ПРОГУЛКА ПО СОФИИ

Я опять пойду по тихим улицам,
не родным, но близким и знакомым.
И опять везде мне будет чудиться
зов купавы у родного дома.

За горами снова будут видеться
васильки, березы у околиц.
И опять тоска ко мне придвинется,
и опять придет угар бессонниц.

Буду видеть вновь просторы белые.
Но судьба не станет перегрузкой.
И повсюду, что бы я ни делала,
я всегда была и буду русской.

НА ШИПКЕ

Сколько вас здесь,
моих дедов и прадедов!
Пали вы здесь
в битвах грозных и праведных!
Знаю, что вы
как герои сражались здесь!
Знаю, что вы
о России печалитесь.
Я вам спою
песни старые грустные.
Я вам спою
песни новые русские.
Я расскажу вам
о новой Болгарии.
Я расскажу
про глаза серо-карие,
те, что узрели
сквозь бури вчерашние
в подвигах ваших
залог настоящего.

РАЗДУМЬЯ У РИЛЬСКОГО МОНАСТЫРЯ

Тихие стены. Рила.
Горных тропинок сеть.
Сколько всего здесь было!
Сколько нам помнить впредь!

К небу на полдороге,
вклинившись в жизнь и в смерть,
с верой в народ и бога
выросла эта твердь.

Грохот эпох вчерашних
в мирный покой одет,
в белый, в себя вобравший
красочность мира, цвет.

БАЛЛАДА О БОЛГАРСКОЙ МАТЕРИ

Пятнадцать лет ждала из ссылки мужа –
в тюрьму ходила, подняла детей –
и было время трудное к тому же,
и было страшно ей за сыновей.

Один из них приговорен к расстрелу,
да – слава богу! – удалось бежать –
немало в те года повстанцев смелых
нашли в иных краях вторую мать –

Россия-мать их от врагов укрыла…
А младший сын – у партизан, в горах.
Она тайком им хлебы относила,
превозмогая подступавший страх.

Весь мир пред ней по-новому открылся,
но ей в заботах было невдомек,
что в материнской верности таился
мужской сыновней стойкости залог.

Вернулся муж, когда пришла победа.
Но не пришел один из сыновей.
О нем сложили песни.
Звонким следом
его судьбы они летели к ней.

Потом в Россию внуков провожала,
им в сумки клала коржики, халву
и, как бывает, плакала сначала –
они учиться ехали в Москву.

И вот однажды правнуком вихрастым
Россия к ней ступила на порог,
по-русски ей мальчишка крикнул: «Здравствуй!» –
а по-болгарски он еще не мог…

И им, Россию полюбившим с детства,
совсем не странным показалось вдруг,
что их любви высокое наследство
несет в своей крови курносый внук.

ДОРОГОЙ ДЕДОВ

Так уж выпало тебе –
я ли виновата,
что от верности твоей
все бегу куда-то.

От уюта, от тепла –
вдаль, через границу,
в бесконечно синий лес,
что ночами снится.

Ты один, но не грустишь
среди зимней стужи.
Знаешь, русская душа
все на свете сдюжит.

Знаешь, что назад вернусь,
не предам, не выдам,
не открою путь к тебе
никаким обидам.

Помнишь девушку одну,
что к твоим Балканам
прикасалась в годы бед,
как сиделка к ранам?

Может быть, мне суждено
ей прийти на смену?
Не случайно, может быть,
обе мы – Елены?

Но в Отечестве твоем
нет печалей старых.
Жить тебе в моих краях,
славный мой Инсаров…

* * *

Благослови меня, София,
На путь к березам и снегам,
Твои предания живые
Я понесу родным местам.

И если больше мне с тобою
Дочерних встреч не суждено,
Тебя с родимой стороною
Соединю я все равно.

ПУТЬ К ИСТОКАМ

Много лет по балканским дорогам
Я шагала вперед и вперед.
И казалось, к чужому порогу
Путь по далям чужим приведет.

И казалось, мой путь – удаленье
От российских рябин и снегов.
А закончился он откровеньем
Стародавних живых родников.

Это были истоки славянства.
Здесь впадала Болгария в Русь.
И отсюда в седые пространства
Растекались эпохи. И пусть
Отшумели века, – из событий
Лет минувших в родные снега
Понесла я огромность открытий.
И дорога мне стала легка.

ДОРОГИ БОЛГАРИИ

Дороги Болгарии –
Близкие, дальние,
Новейшие, старые,
Грустно-прощальные
И встречи сулящие –
Сколько вас пройдено!
И все настоящее –
С домом и Родиной,
С подкравшейся позже
Любовью ответною –
Мне кажется той же
Дорогой приветною.
Сбежали с отрогов
Балкан серпантинами,
Слились на равнине
С Россией былинною.
Дороги, они – как
Артерии шумные.
А я, может статься, –
Песчинка разумная
На этих дорогах…
Как много их пройдено!
По горным отрогам
Грустится на Родине…

НА ШИПКЕ

На Шипке серьезны
И лица, и речи.
Здесь памятник тем,
Кто погибли здесь в сече.

На Шипке склоняются
Головы ниже.
Болгары и русские
Вдвое здесь ближе.

Однажды сюда,
К усыпальнице старой,
Пришла по тропе
Необычная пара –

Болгарин и русская…
Было в них что-то
Тревожное – грусть,
И любовь, и забота…

Мне вдруг захотелось
Сказать этой паре:
– Любите друг друга,
Не надо печали!

За то здесь и бились,
Себя не щадили,
Чтоб внуки славян
Беспечально любили!

МОСКВА-СОФИЯ
Д.Т.

Автомобиль из аэропорта
Бежит к Москве, домой он не вернулся,
Меня доставив. Но сквозь облака
Уже лечу… А там, вдали, проснулся
Уже другой автомобиль, чтоб слить
В одну сердечность – встречу и прощанье.
Мой перелет – связующая нить,
Опровергающая расстоянья.
И он вплетется в вековой канат
Извечной дружбы, чтоб сердечность множить.
И в такт сердцам пропеллеры гудят,
И в двух концах машины путь итожат.

СВИДАНЬЕ

Сегодня встреча, праздник грустный.
Знакомой улицей иду.
Бульвар с названьем звучным – Русский –
У всей Софии на виду.

Порой привычно мне кивает
Знакомый, но проходит миг:
– Да ты ли это? – настигает
Меня срывающийся крик.

– Надолго из Москвы? – вопросы
Летят, взволнованны глаза.
И тихо на асфальт белесый
Льют буйство красок небеса.

А я уже спешу проститься –
Сегодня праздник у меня,
Опять болгарская столица
Мне дарит свет и щедрость дня.

Грусть пробирается в свиданье.
Я с нею даже не борюсь, –
Кто знает, может, расставанье
Мне напророчит эта грусть.

От этих улиц и бульваров,
Возможно, навсегда уйду.
Другим ходить по плитам старым
У всей Софии на виду.

Другим нести мои открытья
По улицам судьбы моей
И быть причастными к событьям,
Что нераздельно слиты с ней.

УСОГОРСК

Не под солнцем приветным,
А в далеком краю,
Где метельные ветры,
Над Мезенью стою.
Здесь поселок таежный,
Здесь болгарская речь.
И понять невозможно,
Как смогли уберечь
От морозов трескучих
Южной речи тепло.
И напев самый лучший,
Всем метелям назло,
Подхватили деревья.
И в болгарский мотив,
Задушевный и древний,
Нежность русскую влив,
Песню дружбы старинной
Запевает тайга:
Про дела-исполины,
Про любовь на века…

БОЛГАРКА ВО ЛЬВОВЕ

Идет по Львову юная болгарка.
Глядит на город карими глазами.
И город этот кажется подарком
Девчонке хрупкой, с тонкими руками.

Чудесный город – как тут не дивиться,
Кто только здесь не побывал когда-то –
Бальзак, Мицкевич, Петефи, Хмельницкий…
Кипели битвы, и звенели латы.

Идет девчонка по истертым плитам,
Вокруг – разливы украинской речи.
С болгарской схожа эта речь, и слиты
В одну любовь в приветный этот вечер
В ее душе Болгария с Россией.

* * *

Ах, какие песни в Липовой Долине
мы протяжно пели под баян старинный,
под бандур призывный да под бубен звонкий
в полевой, озерной да степной сторонке.
Украинских песен звуки прямо в душу
проникали – вечно их могла бы слушать.
И тянули руки люди мне навстречу,
и открыты были и сердца, и речи.
Я тянусь душою через расстоянья
к Липовой Долине этим утром ранним…