Женщины Беларуси в зеркале эпохи
РАЗДЕЛ 1
ЖЕНЩИНЫ БЕЛАРУСИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ
Нет безымянной истории. На ее страницах начертаны человеческие имена. И зачастую это — Имя Женщины.
Стремительно осваивая широкий спектр современных идей и международный опыт, молодое женское движение Беларуси, при всей своей жажде к новому и “издержках роста”, является глубоко историчным. Цели и задачи, которые ставят сегодня перед собой многие женские организации, часто развивают идеи Той Беларуси, которая, начиная с ХII столетия, являет миру свое прекрасное и трагическое, как на фресках Спасо-Евфросиньевского собора, Женское лицо.
Появление у восточных славян сначала свободолюбивой Рагнеды, а затем великой полоцкой просветительницы Евфросиньи не только дало мощный толчок развитию книжности и просвещения, но также заложило фундаментальные основы для создания институтов защиты прав человека, политической дипломатии, культурно-образовательных центров, где шло формирование национального самосознания.
Всебелорусский женский фонд Святой Евфросиньи Полоцкой следующим образом сформулировал свои гуманистические цели: “Нам, женщинам, необходимо делать все возможное для консолидации демократических сил, для единения народа, пересекая национальный, религиозный и политический барьеры”. В основу этого призыва положена мысль, высказанная в преамбуле Всеобщей Декларации Прав Человека, где подчеркивается, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных неотъемлемых прав является “основой свободы, справедливости и всеобщего мира”.
От раннефеодальной Полоцкой державы, прародины белорусов, нас отделяют восемь столетий. Именно из ХII века, “яко луна солнечная”, пронизывает исторические пласты свет имени, без которого немыслимо представить культурный и духовный расцвет восточных славян. Это — Евфросинья Полоцкая (светское имя Предслава, 1102(?)-23.V.1173, дочь полоцкого князя Георгия Всеславича), одна из самых просвещенных женщин своего времени.
Оставив за порогом искусительное могущество власти и мир материальных благ, она принимает монашеский постриг под именем Евфросиньи. Родоначальница восточнославянской книжности и Полоцкого ренессанса начала с простого переписывания древних манускриптов. Затем перешла к основанию храмов, монастырей и при них — первых скрипториумов, откуда книги передавались в новые, ею же созданные школы, где право на обучение предоставлялось всем, без учета сословного положения и пола. Эти прогрессивные начинания подкреплялись введением программы таких необычных для того времени предметов, как природоведение, риторика.
Одна из первых женщин-политиков, искусный дипломат и миротворец, Евфросинья умела быть не только милосердной к страждущим, но также прекращать междоусобные княжеские войны. Она стала символом морального обновления восточнославянского средневековья.
С Полоцком связана деятельность еще одной знаменитой личности. В первой половине ХVI столетия на европейской арене появился великий просветитель первопечатник Франциск Скорина. В одном ряду со Скориной стоят такие духовные наставники, государственные деятели и писатели, как Кирилл Туровский, Сымон Будный, Симеон Полоцкий.
Концепция женского равноправия была впервые сформирована и обоснована в конце ХVI столетия. В рамках ренессанской идеологии, множественности конфессий и общественных течений “литвинке”(жительнице белорусских земель того времени) предоставлялась сравнительно большая свобода выбора, женщинам прививался интерес к общественным делам, воспитывалось чувство приобщенности к судьбе государства и народа. Если с эпохой взлета Полоцкой державы связана ранняя историческая конструкция просветительства и прогрессивная идея самоценности человеческой личности, то женские права стали философской и юридической категорией в эпоху Великого княжества Литовского (ВКЛ), центром которого были белорусские земли. Знаменитый Статут ВКЛ 1588 г. провозгласил приоритет защиты интересов каждого свободного человека “от вышшего стану аж до нижшаго”. Создатели Статута решили ряд правовых проблем в духе эпохи Возрождения. Этот важнейший документ белорусской истории исходил из распространенного в эпоху ренессанса идеала суверенной личности. Гуманистические мотивы особенно сильно звучат в статьях, посвященных женщинам. С этого времени достоинство женщин подлежало судебной защите, что свидетельствовало об особой “женской” революции в раннем законодательстве, тем более что некоторые статьи брали под защиту и женщин “простаго стану” (статья ХII, артикул 5, 6). Первые законы ВКЛ предусматривали равные права на имущество и наследие, устанавливали наказание за насилие над женщиной, отмену наказания “горлом” (смертный приговор) беременным. Впервые предусматривалась ответственность за преступления морального плана. В этом правовом и нравственном климате сформировался особый женский характер. Например, долгое время после смерти воеводы Кароля II Рудого Трокским воеводством руководила его энергичная жена Анна Мазовецкая из рода Радзивиллов. Вообще, у жен и дочерей феодалов Великого княжества Литовского было много возможностей для влияния на экономику и политику. Это было время воспитания свободомыслия и чувства личного достоинства. Подтверждением этого служит множество женских имен, которыми изобилует история науки, культуры, просвещения и предпринимательства данного периода. Не удивительно, что сегодня ХVI столетие называют “Золотым веком” белорусско-литовского государства. Насколько сильным было влияние Статута ВКЛ, свидетельствует тот факт, что, несмотря на постоянную перекройку белорусских земель, несмотря на следующие друг за другом кровавые войны, эпидемии и кризисы, которые расшатывали основы государственности, воздействие гуманистических идей Статута ВКЛ на общественное, в том числе женское, движение ощущается вплоть до середины ХIХ столетия.
В результате трех разделов Речи Посполитой белорусские земли в конце XVIII столетия вошли в состав Российской империи. Этот поворот в исторических судьбах народа был связан с обретениями и потерями. В то время, как Европа продвигалась к ниспровержению абсолютизма, на древних белорусских землях процветали феодально-крепостнические устои. Если говорить об отношении к женщине в Российской империи того времени, то даже в таком, казалось бы, передовом документе, как Устав организации декабристов, имевший влияние на белорусское общество, было записано: “Женский пол в Союз не принимается”.
По мере развития капиталистических отношений и вовлечения женщин в производство женский вопрос приобретает широкий общественный резонанс. Расширяется плюрализм мнений и подходов к его решению. На белорусских землях, население которых в этот период подвергается русификации, как бы в знак протеста становится особо значимым языковый и “правовой щит” коренной нации. В народной традиции женщина выступала в качестве хранительницы национально-генетической памяти поколений. В фольклорном своде миропонимания утверждалось право женщин на свободу, внутреннюю жизнь и сильные чувства. Этот особый белорусский народно-песенный феминизм — явление удивительное. В сознании народа сохранялся образ прародительницы — вечного источника душевного тепла и нравственной крепости. Он закрепился в литературных памятниках и в современной классике.
Если первой женщиной-писателем принято считать Евпраксию — предполагаемого автора “Жития… Евфросиньи Полоцкой”, то продолжает этот элитарный список женщина абсолютно иного характера, о чем свидетельствует даже название ее рукописи, датированной 1760 г. (“Авантюры моей жизни”). Сквозь века нам улыбается приверженка модного в те годы авантюрного жанра Соломея Пильштынова (Русецкая) из Новаградка. Это первая женщина, врач и писатель, география странствий которой — от Вены и Стамбула до Петербурга — поражает своим размахом. Вскоре белорусская женская эмансипация обрела новых поборников, защищавших не только личностные ценности, но и достоинство и независимость той части общественной и космической гармонии, которая называется Родиной. Свое знаменитое стихотворение “Смерть полковника” Адам Мицкевич посвятил именно одной из таких дерзких женщин, участнице восстания 1830-31 гг. Эмилии Плятэр. Она собрала отряд в 400 человек, который действовал на территории Витебщины. Погибла в 25 лет. Соратник Эмилии знаменитый Игнатий Домейко впоследствии стал национальным героем Чили.
Женская целеустремленность приобретает национально-освободительные ориентиры. Восстание 1863-64 гг. в Польше, Беларуси и Литве было безжалостно подавлено царским правительством, но оставило глубочайший след в белорусской истории. В идеях руководителя восстания Кастуся Калиновского женщин привлекало прежде всего его неприятие социального неравенства и изнурительного женского труда. Народный защитник подходил к решению женского вопроса с позиций революционера-демократа, полагая, что только коренные преобразования общества могут изменить судьбу женщин.
Именно с этим периодом связана деятельность Камиллы Марцинкевич, талантливой пианистки, дочери классика белорусской литературы. Имя дерзкой диссидентки ХIХ столетия излучает для наших современниц притягательный свет. Из-за своей антиправительственной деятельности она была признана душевнобольной, но после митингов протеста по требованию жителей Минска выпущена из богадельни. Пожалуй, это один из первых примеров изоляции инакомыслящей женщины в палату для умалишенных. Но в истории далеко не единственный. Когда вспыхнуло восстание 1863 г., Камилла, которая активно включилась в борьбу, была вновь схвачена. Гнев Муравьева-вешателя был суровым. Он выносит вердикт: “Выслать, как женщину вредную и совершенно неблагонадежную в политическом отношении под строгий полицейский надзор в Пермскую губернию…”.
Рядом с политической ссыльной К. Марцинкевич появляется еще одна колоритная фигура — Ева Фелинская. Рано осиротев, она упорно занимается самообразованием, затем активно включается в борьбу против империи насилия. Ее арестовали, сослали вместе с детьми в Сибирь. Вернувшись на родину, она написала знаменитые мемуары. Борясь против угнетения, нищеты и невежества, Е. Фелинская занялась образованием сельских детей. Из-под ее пера выходит двухтомная повесть “Герсилия” (1849). Сочувствуя простому люду, она осуждала ленивую и бесчувственную шляхту, клеймила антигуманный общественный строй. Эти взгляды разделяла талантливая мемуаристка Габриэля Пузыня из Свири.
Новая женская ментальность питалась национально-освободительными идеалами. Известная польская писательница, уроженка гродненщины, жительница Гродно Элиза Ожешко, вспоминая о восстании, в котором и сама принимала участие, написала позднее очерк “Gloria victis!” — “Слава побежденным!”.
Население западных земель империи воспринималось административной верхушкой как мужицкая нация “тутэйшых”, чей язык она исключила из системы образования и делопроизводства. И это в условиях, когда белорусский был родным языком большинства граждан!.. В 1904 г. были обнародованы итоги переписи населения Российской империи 1897 г. В наиболее репрезентативной в смысле структуры народонаселения Минской губернии проживало 2147621 человек (таблица 1.1). Сословный состав был следующим: потомственные дворяне — 0,34%, чиновники из дворян — 0,34%, духовенство — 0,25%, купцы — 0,16%, мещане — 23,6%, крестьяне и казаки — 71,76%. Показательно, что среди потомственных дворян предпочтение отдавалось именно белорусскому языку (57,83%), великорусскому — 8,80%, польскому — 27,75%. Белорусский язык назвали своим родным также и 89,61% крестьян. Главным хранителем национальной культуры была женщина-крестьянка. В деревнях звучали старинные песни, передавались из уст в уста героические предания, соблюдались традиционные обряды.
В конце ХIХ-начале ХХ столетия возникла новая для белорусов форма социального протеста — особое женское “эмиграционное” движение. В общей мрачной картине социально-экономического и политического порабощения имелась “отдушина”: у белорусов, как и у всего населения империи, возникла возможность после получения первоначального домашнего образования продолжить его в других городах (Вильно, Москва, С.-Петербург). Возникают первые женские курсы, чаще всего медицинские или педагогические, клубы и объединения.
В эпоху, когда даже в Западной Европе женщина-адвокат или врач воспринимались как общественная аномалия или “двуглавый теленок” (терминология прессы того времени), женщины из белорусских “дворов” все чаще бесстрашно уезжают в крупные университетские и промышленные центры. Они покидают родной дом в надежде получить равное с мужчинами образование, обрести независимость. Началась ломка патриархальных взглядов на социальную роль женщины.
Приближалась эпоха революционных катаклизмов. Эпоха классического капитализма подарила людям не только первые железные дороги, фабрики, телефон и телеграф, но также трагический опыт мировой войны и сотрясавшие общество массовые политические движения. В итоге стало невозможным отчуждение женщин от сфер политики и экономики, культуры.
Первая в Беларуси женская организация — Товарищество защиты женщин возникла в Минске в 1901г. по инициативе представителя “высшего света” графа К. Чапского. Она находилась под влиянием либеральной оппозиции и объединяла в основном жен чиновников и предпринимателей. При товариществе бесплатно работали юридическая консультация, бюро по организации лекций, в том числе по астрономии, истории, литературе. Для горожанок разных сословий читался курс женской гигиены. Товарищество создавало воскресные школы и дневные “ясли” для детей рабочих. Редким, но знаменательным явлением был приход женщин в бизнес. Графиня М. Потоцкая (урожденная Сапега) в своем Высоко-Литовском имении специализировалась на производстве элитного зернового материала для сева. В питомниках проводились опыты по акклиматизации различных растений. В итоге женщина-предприниматель и ученый смогла представить на престижные международные выставки несколько новых сортов (10 сортов ржи, 13 сортов овса, 10 сортов ячменя). Графиня занялась благотворительностью, построила бесплатную больницу.
Еще одно имя в ряду женского предпринимательства и благотворительности — княгиня И.Паскевич-Эриванская, хозяйка богатейшего имения на Гомельщине. После отмены крепостничества она воспользовалась кардинальным изменением роли женщины в обществе, особенно в сфере, которая была ранее закрыта, — в области экономической деятельности с правом распоряжаться деньгами. Превратив свое хозяйство в образцовое, она значительные средства расходовала на благотворительные цели, построила приют для малолетних девочек, дом престарелых.
В XX веке на политическую арену вышли пролетарские массы, в рядах которых было немало мужественных и жертвенных женщин. В своих знаменитых стихах “Море” и “Под штандаром” поэтесса и общественный деятель, родоначальница белорусского массового женского движения Алоиза Пашкевич (Тетка) прославляла свободу и утверждала необходимость социального взрыва. Не удивительно, что ее стихи распространялись как листовки. Певец “свободного духа” и “бури”, Тетка участвовала в первых легальных белорусских газетах, организовала издательство и национальный театр. Страстно защищая права работниц и крестьянок, эта белоруска пользовалась огромной политической популярностью у революционеров и демократов многих стран. Основной смысл жизни и творчества Тетки — в призыве к белорусскому народу сбросить рабское ярмо, защитить свое национальное и человеческое достоинство. Этому посвящены ее статьи в газетах “Наша нива” и “Наша доля”. Много внимания уделяла она и изданию популярных брошюр общедемократического и гуманистического содержания, активно сотрудничала в журнале для молодежи “Лучинка”.
Идейные сподвижники Тетки Павлина Меделка, Констанция Буйло, Зоська Верас, Надежда Шнаркевич, Апполония Радкевич, Палута и Мария Бодуновы, Казимира Яновская, Апполония Гирконт, Леонила Горецкая открывали белорусские школы и читальни, писали стихи для детей на родном языке, организовывали художественные кружки и народные хоры.
Однако в женской исторической хронике этого периода преобладают мрачные краски. Разразившаяся в 1914г. первая мировая война стала для белорусского населения, особенно женщин, настоящей трагедией. Западные губернии превратились в прифронтовую полосу, молодые мужчины были призваны в действующую армию, а пожилых направляли на оборонительные работы. Остановилось 65% предприятий. Даже в неоккупированных губерниях посевные площади сократились на 15,6%. Резко снизилось поголовье скота, что угрожало женщинам и детям голодом. Потянулись обозы беженцев, большую часть которых составляли женщины.
В это тяжелейшее военное время уровень смертности населения возрастал с каждым днем. Диспропорция между мужской и женской частями общества углублялась. Но именно теперь женщины-патриотки, имеющие большой жизненный опыт борьбы за свои права, объединились для оказания помощи соотечественникам. С осени 1915 г. Зоська Верас участвовала в работе Минского отделения Товарищества по оказанию помощи потерпевшим от войны. Товариществом было открыто шесть бесплатных приютов, каждый из которых вмещал по 200 человек. В 1916 г. под руководством Зоськи Верас проводились курсы для беженцев по садоводству и пчеловодству.
Основанная Теткой еще в 1911-12 гг. виленская женская организация ориентировалась на помощь бедным детям. В городе работало 6 белорусских школ, учащиеся которых получали бесплатные обеды. Много сил отдавала Тетка уходу за ранеными. Даже смерть этой удивительной женщины символична. Она настигла ее в Лидском уезде, где бушевала тифозная эпидемия, которая и унесла с собой сестру милосердия Алоизу.
1917г. стал переломным. Февральская революция дала женщинам избирательное право. Открылся простор для женских инициатив. Однако история развивалась по сложному и трагическому сценарию. Произошла новая перекройка белорусской земли. Выстраданные эпохами борьбы и труда, оплаченные большими жертвами, женские надежды на улучшение жизни, до осуществления которых оставался, казалось, один шаг, оказались несбыточными.
Октябрьская революция, гражданская война, германская оккупация 1918г. и польско-советская война 1919-20гг. — эти роковые события железным катком проутюжили Беларусь (вставка 1.1). Страна оказалась расколотой между двумя мирами. Ее западная часть, размером в 108 тыс. кв. км (40%), с населением более 4 млн. человек (38%), в 1921 г. была присоединена к Польше, а восточные земли вошли в состав СССР на правах одной из союзных республик.
Советское государство взяло на себя решение женского вопроса. Были изданы декреты, предоставившие мужчинам и женщинам равные избирательные и социально-экономические права (8-часовой рабочий день независимо от пола, равная оплата труда). В 1918 г. появился первый кодекс о браке и семье. Он юридически закрепил светский характер брака; равный с мужчинами статус женщин в браке; возможность для женатых пар выбирать фамилию мужа или жены; наделение детей, рожденных вне брака, одинаковыми правами с рожденными в браке.
Беларусь, являясь частью СССР и живя по советскому законодательству, была характерным примером страны, в которой хотя также объявлялось о полном юридическом равенстве женщин с мужчинами в общественной и семейной жизни, положение о равных правах как на рабочем месте, так и в семье чаще существовало только теоретически. Постановка “женских вопросов”, их содержание в годы советской власти определялось прежде всего исходя из задач данного момента социалистического строительства, а не из специфических интересов самих женщин, сама мысль о возможном наличии которых даже не обсуждалась. Женское движение все годы советской власти находилось под жестким партийным контролем, который существовал и в открытой, и в завуалированной формах. Например, сеть “женотделов”, создававшаяся начиная с 1918 г., функционировала с одобрения партии и под ее наблюдением. За десятилетие существования женотделы постепенно превратились в массовые культурно-просветительные организации, но их функции Сталин провозгласил выполненными и в 1929 г. упразднил.
Новым этапом в государственной политике, с которой были связаны трансформация в статусе женщин и в самом женском движении, стали 1930-е годы. Женщины были провозглашены одновременно “мощной силой” в промышленности, сельском хозяйстве и опорой семьи. Дебаты по “женскому вопросу”, которые активно велись в 1920-е годы благодаря деятельности женотделов, были запрещены. Более того, сталинское правительство пересмотрело прежнюю политику, касающуюся женщин и семейной жизни. Так, в середине 1930-х годов аборты, разрешенные еще в 1920г., были запрещены, получить развод стало намного трудней и дороже. Семья получила официальное наименование социалистической. Эмансипация женщин провозглашалась достигнутой и женский вопрос решенным.
Однако реальность была иной. Женщины не превратились в самостоятельный субъект политики. Их энергия и энтузиазм понадобились для обеспечения жизнеспособности нового строя. Равенство женщин с мужчинами сводилось властью к их массовому вовлечению в производство уже с первых лет проведения индустриализации. Это сразу стало предметом гордости советской пропагандистской машины, которая постоянно подчеркивала, что уже в 1930-е годы СССР значительно опередил по объему применения женского труда крупнейшие индустриальные страны мира. При этом показатель численности женщин в составе рабочих и служащих в Беларуси — 40% — в 1940 г. был даже выше, чем в среднем по СССР. Целью Правительства было максимально увеличить численность рабочего класса, который рассматривался как главная его опора. Однако ресурсы пополнения рабочего класса мужчинами были исчерпаны. Сотни тысяч мужчин Беларуси находились в кадровой армии, милиции, в огромном аппарате службы государственной безопасности. Депортации и репрессии, связанные с проведением коллективизации, затронули тоже главным образом мужчин. Новые же стройки требовали новых рук. Так пришла очередь женщин: десятки тысяч девушек, покинув свои деревни, приехали на промышленные стройки. Причем они выполняли такие же тяжелые работы, как и мужчины. Женщина освоила специальности строителя, токаря, фрезеровщика, даже машиниста и помощника машиниста локомотива. Она пришла в опасное для здоровья литейное производство, полиграфическую промышленность. Государственная пропаганда преподносила это как “стремление женщин быть полезными своей социалистической Родине”. Многие женщины сами этому искренне верили, и в середине 1930-х годов около трети всех работниц Беларуси приняли участие в стахановском движении, ставшем формой социалистического соревнования на производстве. Тогда имена героев труда гремели на всю страну, и современникам непросто было разобраться, что социалистическое соревнование преследовало цель интенсифицировать труд.
Советская власть декларировала равную оплату мужского и женского труда, но официальная статистика свидетельствует, что у женщин она была ниже, в силу их более низкого профессионального статуса. В 1926 г. месячная зарплата рабочих мужчин составляла 59 руб. 92 коп., а женщин — только 28 руб. 93 коп.
В истории зафиксированы попытки женщин протестовать против тяжелых условий жизни и быта. В 1930 г. забастовала часть работниц минской швейной фабрики “Октябрь”, требовавших улучшения условий жизни. Вскоре выступления женщин в защиту своих прав прекратились: начиналась эпоха репрессий. Сегодня даже из тех, кому было только по 20 лет в далекие 1930-е годы, немногие остались в живых. Не у кого уже спросить, были ли они счастливы на склоне своих лет.
Сельская женщина — это особая тема. В годы коллективизации насильно загнанная в колхоз, работая практически бесплатно, лишенная элементарных гражданских прав (только в 1960-е годы колхозникам стали выдавать паспорта), она стала крепостной у государства, авторитет которого для нее олицетворял мужчина — председатель колхоза. От того, “хороший” или “плохой” председатель, зависело решение множества личных проблем. С ними женщина униженно шла к нему. Только 2% председателей, 1,2% заведующих фермами, 5,5% бригадиров в колхозах были женщины, причем эта пропорция оставалась примерно на том же уровне вплоть до сегодняшних дней. Для сельской женщины власть всегда имела мужское обличье, а работа в поле, на ферме — женское. У мужчин в колхозах тоже была своя сфера — механизаторская. Но, откликаясь на знаменитый призыв “Женщины — на трактор”, женщины овладели и этой тяжелой профессией. Так, в конце 1930-х годов от общего числа трактористов женщины составляли 8%, а женское представительство среди комбайнеров было еще более впечатляющим — 25,8%. Труд в колхозе не был нормированным. Большинство колхозниц не имели отпусков, не получали пособий во время болезни, подчас даже на тяжелые работы ходили с высокой температурой. Напряженный труд в колхозе фактически не оплачивался. Основным источником доходов семей колхозников были приусадебные участки, которые, в значительной мере, держались на женских руках (таблица 1.3).
Все меньше становилось в деревне мужчин. В результате сталинских репрессий, в период с 1929 по 1953 год, в СССР погибли многие миллионы людей. В Беларуси жертвами репрессий стало более 600 тыс. человек. Почти 68% репрессированных были из крестьян (вставка 1.2). Отправлялись на расстрел многие главы крестьянских хозяйств, а те, кому “повезло”, вместе с семьями шли по этапу в отдаленные районы страны, покидали разоренные хозяйства, так как раскулачивание означало полную конфискацию имущества. В раскулаченных хозяйствах оставались жены, матери и дети. Им теперь предстояло кормить страну. А у многих уже не хватало сил прокормить самих себя: налоговая система выметала все произведенное в колхозах и совхозах и даже на приусадебных участках. На протяжении всех 30-х годов сельское население республики постоянно находилось под угрозой голода. И голод пришел: в 1933 г. в южных районах Беларуси в половине колхозов и у самих колхозников полностью отсутствовали продукты питания. В Наровлянском и Ельском районах 130 человек умерли голодной смертью. Среди них — дети, женщины, старики.
Годы сталинских репрессий стали драматичными для судеб белорусской интеллигенции, главным обвинением против которой становилась “принадлежность” к национал-демократизму. Для приобретения ярлыка “враг народа” не требовалось много: достаточно было выступать за развитие родного языка и национальной культуры. В истории белорусского национально-освободительного движения начала ХХ века трудно найти более яркую женскую личность, чем прошедшую тюрьмы польской дефензивы и камеры Бутырской тюрьмы Палуту Бодунову. Она — единственная женщина, чье имя фигурирует в списках почти всех национально-политических организаций с 1917 г. Главной мечтой ее жизни было увидеть Беларусь суверенной и независимой. Входила она и в состав правительства Белорусской Народной Республики. Из-за тяжелой болезни уже в середине 1920-х годов Бодунова отошла от политической деятельности, была сломлена физически, жила на содержании сестры. Несмотря на это, в 1937 г. ее арестовали и из застенков НКВД она уже не вышла: в 1938 г. П. Бодунову расстреляли. Одних, как Палуту Бодунову, уничтожали физически, других, как поэтессу Ларису Гениюш, оставившую книгу своих воспоминаний “Споведзь”, отправляли в специальные женские лагеря ГУЛАГа (вставка1.3). Там же оказались и многие жены деятелей науки и культуры, арестованные вслед за мужьями на “правах” жен “врагов народа”. Лагерный срок давал хоть небольшие шансы выжить. Вернулась из лагеря в 1956 г. Дина Харик, жена расстрелянного поэта Изи Харика, но так и не смогла ничего узнать о судьбе двух своих детей, оставленных в Минске. Далеко не каждая женщина выдерживала изнурительные работы и невыносимые условия жизни в лагере. Погибла в лагере строгого режима жена главного режиссера еврейского театра Мойше Рафальского. Те же, кто остался на свободе, многие годы носили унизительный ярлык — “жена врага народа”.
Трудными были в судьбе белорусской женщины 1920-30-е годы: тяжелая работа, низкий уровень жизни, страшные политические репрессии, продолжавшиеся вплоть до смерти Сталина в 1953 г. О количестве женщин, репрессированных в годы террора, свидетельствуют данные о реабилитированных гражданах Беларуси. Среди них только по Минску и Минской области примерно 11% составляли женщины.
Однако белорусских женщин впереди ожидали новые испытания.
На этот раз они были связаны с событиями Отечественной войны 1941-45 гг. С первых ее дней 2 млн. человек, среди которых главным образом были женщины и старики, приняли участие в строительстве оборонительных сооружений на берегах рек Днепр, Западная Двина, Сож, Припять, около городов Могилев, Витебск, Орша, Быхов, Гомель и многих других. На восток страны вынуждены были эвакуироваться из Беларуси 1,5 млн. человек, преимущественно женщины и дети. Сотни тысяч белорусских женщин, оказавшись в эвакуации, голодные, плохо одетые, в почти не отапливаемых помещениях, стояли у заводских станков, работали в мартеновских цехах, за рулем тракторов и комбайнов, чтобы обеспечить воюющую армию всем необходимым.
В различных родах войск на фронте служили свыше 800 тыс. женщин. Снайперы, зенитчицы, пулеметчицы, радистки, врачи, медсестры, санитарки — вот неполный перечень военных профессий, освоенных женщинами в годы войны. Широко известным стало имя уроженки Беларуси Зинаиды Туснолобовой. Она лично вынесла с поля боя 128 раненых. В феврале 1943 г. была тяжело ранена, отморозила руки и ноги, которые пришлось ампутировать. Но осталась в рядах борцов, выступала по радио, в печати, призывая бороться до полной победы. Туснолобовой присвоено звание Героя Советского Союза, а международный Комитет Красного Креста наградил ее медалью имени Флоренс Найтингейл.
Более 50 тыс. женщин сражались с врагом в партизанских отрядах, участвовали в европейском движении Сопротивления. Истории известен даже чисто женский по составу партизанский отряд на территории Франции, которым командовала жительница Минска Н. Лисовец. Отряд “Родина”, который был создан бежавшими в мае 1944 г. из лагеря Эрувиль женщинами, принимал участие в боевых операциях. Позже Н. Лисовец и участница этого отряда Р. Семенова-Фридзон получили звание лейтенантов французской армии.
Правительственными наградами отмечены подвиги многих женщин в годы войны. Более 16-ти тыс. белорусок удостоены боевых наград, а 10-ти присвоены звания Героев Советского Союза. Таковы цифры. Но они заслоняют никак не отмеченный наградами труд многих тысяч женщин из Беларуси на предприятиях в восточных районах страны, наполненную страданиями и унижениями жизнь белорусских женщин, вынесших оккупацию или угнанных на каторжные работы в Германию, просто переживших войну, потерявших своих детей и мужей, а то и целые семьи. Война перевернула, искорежила их судьбы. Уделом огромного числа женщин послевоенного времени стали утраченное здоровье, сломленная нервная система, одиночество и бедность, дискриминация в связи с проживанием на оккупированной врагом территории. Историки редко вспоминают, что для сотен тысяч женщин именно война стала временем их молодости, временем любви. “И если бы не было любви, то не было бы детей сорок первого, сорок второго, сорок третьего, сорок четвертого и сорок пятого года рождения”.
Последствия войны больно отразились на укладе жизни женщин (вставка 1.4). Гибель мужей разрушала семейные связи. Многие остались вдовами. Нарушались пропорции между мужским и женским населением, что затрудняло возможность заново наладить семейную жизнь, повторно выйти замуж. Судьба им приготовила тяжелую участь: до конца своих дней одним воспитывать оставшихся без отцов детей, в тяжелых послевоенных условиях разрухи ставить их на ноги. И в то же время женщины активно включились в восстановление народного хозяйства, о чем свидетельствует следующий факт: в 1950 г. они составили 45% рабочих и служащих Беларуси. Все последующие годы в составе занятых в народном хозяйстве шел постоянный рост их численности, которая к 1985 г. достигла 53%.
Государство, заинтересованное в улучшении демографической ситуации и стимулировании рождаемости, увеличило в 1944г. оплачиваемый отпуск по беременности и родам работающим женщинам с 63 до 77 календарных дней. Его продолжительность устанавливалась в 35 дней до и 42 дня после родов. С шестого месяца беременности и кормящим матерям на протяжении четырех месяцев в два раза увеличивались нормы дополнительного продовольственного пайка. Однако эти меры не затронули женщин-колхозниц. Из-за нехватки техники, лошадей, мужских рук женщины сами впрягались в плуг и борону. И так выращивали урожай, не получая за это ничего или практически ничего. На 1 января 1948 г., например, 94% колхозников вообще не получили денежной оплаты, а 41% на выработанные трудодни выдали в порядке натуральной оплаты по 200 граммов зерна! Просуществовать можно было только за счет приусадебного участка. Зато с 1944 г. для стимулирования рождаемости матерям, воспитавшим десять и более детей, присваивались орден и почетное звание “Мать-героиня”, семь-девять детей — орден “Материнская слава”, пять-шесть детей — “Медаль материнства”. Традиционно именно сельские женщины рожали много детей. В дополнение к мерам по увеличению рождаемости был повышен подоходный налог с холостяков, одиноких и малосемейных граждан. С двадцатилетнего возраста при отсутствии детей для обоих полов и до 50 лет для мужчин и 45 лет для женщин он исчислялся в размере 6%, а при наличии одного и двух детей — соответственно 1 и 0,5%.
Встречной мерой помощи женщинам со стороны государства явилось увеличение государственного пособия на содержание и воспитание детей до достижения ими двенадцатилетнего возраста. Кроме того, с 1956 г. женщины получили право на пенсию по старости на 5 лет раньше мужчин при наличии меньшего стажа работы. Пенсионный возраст по старости устанавливался для них по достижению 55 лет. Он действует и до сегодняшнего дня. Дополнительные льготы были предоставлены женщинам, родившим пять и более детей и воспитавшим их до восьмилетнего возраста. Эти женщины получали право на пенсию по достижению 50 лет. В 1957 г. страна перешла на пятидневную рабочую неделю с двумя выходными днями, что при сохранении традиционного распределения гендерных ролей в обществе и семье должно было расширить возможности женщин заниматься воспитанием детей.
Однако довоенный уровень рождаемости так и не был достигнут. В 1950 г. по сравнению с 1940 г. она уменьшилась на 5%, в 1960 г. — на 9%. Не способствовали этому запретные меры на проведение абортов, число которых увеличивалось как в городе, так и на селе за счет нелегальных операций, проводимых подпольно на дому, часто малоквалифицированными людьми и за большие деньги. В связи с отсутствием официальной статистики трудно подсчитать, сколько женщин за годы действия запрета рисковали своим здоровьем. В ноябре 1955 г., после более чем двадцатилетнего запрета, аборты были легализированы. В 1975 г. была установлена 100%-ная оплата по беременности и родам работающим женщинам независимо от их трудового стажа, а также увеличено количество оплачиваемых дней по досмотру за больным ребенком.
Подобные меры Правительства активно пропагандировались, в средствах массовой информации искусственно создавался идеальный образ прочной советской семьи. Вместе с тем, аккумулируя процессы, происходившие в обществе, сам институт семьи оказался в кризисе. Нехватка продовольственных и потребительских товаров, жилья, чрезвычайная занятость женщин на работе снижала и без того низкие показатели рождаемости. Если в 1965 г. на 1000 жителей Беларуси приходилось 24,4 родившихся, в 1970 — 16,2, в 1985 — 16,5, то в 1990 г. их количество достигло только 13,9 человека. Постоянно снижалось число женщин, родивших троих и более детей. Если в 1970 г. они составляли 25,4%, в 1980 — 12,2%, то в 1991 г. — 9,1%. Одновременно росло число женщин, не имевших детей. Такая тенденция способствовала дальнейшему сокращению размера семей, который снизился с 3,7 человека в 1959 г. до 3,2 в 1989 г. При этом более интенсивно снижался средний размер сельской семьи. Уже в 1979 г. он выровнялся с городской и составил 3,3 человека, а в 1989 г. насчитывал 3 человека, в то время как размер городских семей не изменился. С каждым годом увеличивалось количество неполных семей. Если в 1970 г. в Беларуси было зарегистрировано 17 тыс., то в 1985 — 31 тыс. разводов. По статистике в Беларуси распадался каждый третий брак (таблица 1.5). Соответственно росло количество женщин, отдавших предпочтение рождению ребенка без вступления в брак. В общем числе новорожденных в 1980 г. — 6,4%, в 1990 г. — 8,5% составляли дети матерей-одиночек.
Советская женщина воспитывалась в атмосфере двойных стандартов и двойной морали. С детства ей говорили о ее эмансипированности и равноправии с мужчинами. Девочки действительно имели равный с мальчиками доступ к среднему образованию и, обычно проявляя больше усердия, даже выходили из школ с лучшими показателями. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что, например, в 1985/86 учебном году в высших учебных заведениях республики в общем числе студентов было 60% девушек, а в составе учащихся средних специальных учебных заведений — 62%. В целом темпы роста образовательного уровня женщин были значительно выше, чем у мужчин. Советской пропагандой это ставилось в заслугу социализму. Дискриминация женщин имела место на этапе распределения по рабочим местам после окончания вузов: преимущество традиционно имели мужчины.
Как правило, женщинам доставались работы, которые не притягивали мужчин, и они занимали освобожденные ими рабочие места. Большая часть женщин была занята на работах без больших перспектив роста по службе. Высокий уровень феминизации профессии часто являлся четким индикатором ее низкого социального престижа. Одним из следствий дискриминации в общественном производстве стал разрыв в оплате между женским и мужским трудом. Ежегодно возрастало число женщин, занятых умственным трудом, так как уровень их образования в целом был выше, чем у мужчин. Однако наиболее высокая пропорция женщин в этой сфере наблюдалась в профессиях, которые требуют прежде всего определенных исполнительских навыков, а не постоянного творческого роста: секретарей, делопроизводителей, машинисток, кассиров, учетчиков, счетоводов. По данным переписи 1989 г., в этих профессиях в Беларуси работала каждая тринадцатая женщина, занятая преимущественно умственным трудом. Более престижными в этой сфере и считавшимися “женскими” в силу их низкооплачиваемости были профессии библиотекаря, культпросветработника, школьного учителя, врача, экономиста, бухгалтера. Так, по данным официальной статистики, среди учителей в 1984/85 учебном году женщины составляли 76%, а среди директоров средних школ только 29%.
В народном хозяйстве определилось место женщины на преимущественно тяжелых и малоквалифицированных ручных работах. Она укладывала асфальт, ремонтировала железнодорожные пути, работала на стройках, выполняла погрузочно-разгрузочные работы. К кругу женских работ, одновременно малооплачиваемых и самых непрестижных, относились уборка территорий и помещений. Около 90% дворников и уборщиков в стране были женщины, обычно немолодого возраста.
Даже в середине 1980-х годов в Беларуси на предприятиях министерств стройматериалов, лесобумажной промышленности, а также в сельском хозяйстве более 200 тыс. женщин трудились в неблагоприятных условиях. Несмотря на официальный запрет на перенос женщинами в течение рабочей смены суммарной массы грузов более 7 тонн, на предприятиях министерства местной промышленности, где женщины составляли 69,3% от общего числа рабочих, на кирпичных заводах за рабочую смену женщины вручную за смену перемещали до 40 тонн кирпича. Трудно даже представить, что такое возможно в эпоху технического прогресса.
Стоило ли ожидать лучшей организации труда на кирпичных заводах, если в таких же условиях трудились женщины и на передовых предприятиях республики — минских тракторном, автомобильном, других заводах-гигантах. Хотя в соответствии с постановлениями все женщины, занятые на работах, где запрещалось применение их труда, подлежали освобождению от этих работ, на практике они оставались работать на прежних местах. Например, на минских тракторном, автомобильном, моторном заводах, Гродненском заводе автоагрегатов, Брестском заводе “Сельмаш” и многих других женщины работали в тоннелях литейных цехов, на подвеске горячего литья, на производствах, которые женщина начала осваивать еще в 1920-е годы. В 1987г. труд 43,1% работниц тракторного завода оплачивался по ставкам работ с тяжелыми и вредными, а также особо тяжелыми и особо вредными условиями труда. Анализ показал, что по мере повышения технической оснащенности рабочих мест сокращалось количество занятых на них женщин. На том же минском тракторном заводе среди занятых малоквалифицированным ручным трудом женщины составляли 56,9%, а среди операторов автоматических линий их удельный вес едва дотягивал до 1,2%, наладчиков — 2,3%. Такая картина была характерна для всего машиностроительного комплекса Беларуси. Можно добавить, что в легкой промышленности женщины составляли 99% ткачей, 95% швейников, 96% ковровщиков.
Тяжелая физическая работа, вредные условия труда приводили к увеличению профессиональных заболеваний, связанных с большей восприимчивостью женского организма к психическим, физическим, шумовым, вибрационным и другим перегрузкам. Как результат, врачи республики отмечали постоянное нарастание невынашивания беременности, преждевременных родов, послеродовых инфекционно-воспалительных заболеваний у рожениц, новорожденных и детей, матери которых работали во вредных условиях, особенно в период беременности. Более 10% детей появлялись на свет 7-8-месячными, с неразвитой центральной нервной системой, слабыми защитными реакциями. Увеличивалось число детей с врожденной умственной отсталостью. За счет этих категорий новорожденных происходил рост детской смертности, по уровню которой СССР в середине 1980-х годов занимал 55 место в мире.
Несмотря на декларируемое равенство в оплате труда, на практике оно тоже не соблюдалось. Существенно различались размеры заработной платы у мужчин и женщин, работавших даже на одних и тех же участках производства. Делалось это со ссылками на низкий уровень профессиональной квалификации женщин. Социологические исследования, проведенные в 1986-87 годах на Минском тракторном заводе показали, что, работая на одних и тех же участках, 71,7% женщин и только 38,7% мужчин получали заработную плату ниже 200 рублей. В целом же по Беларуси фактический разрыв в заработной плате между мужчинами и женщинами составил в 1985 г. около 30%.
С одной стороны, женщины объявлялись “слабым полом”, с другой — на них возлагалось намного больше обязанностей, нежели на мужчин. В идеале от женщины требовалось быть ответственным работником, нести все обязанности по дому, отвечать за воспитание своих детей и оставаться при этом привлекательной. Патриархальные отношения были характерны для абсолютного большинства белорусских семей, где мужчины были практически освобождены от несения обязанностей по поддержанию дома. Так, по результатам исследования бюджета времени семей рабочих, служащих и колхозников (1985 г.) женщины в рабочие дни тратили в три раза больше времени, чем мужчины: соответственно 208 и 67 минут в семьях рабочих и 235 и 83 минуты в семьях колхозников. Более 40% от этого времени у женщин занимали обязанности по снабжению семей продуктами питания и их приготовлению, что было связано с трудностями их покупки из-за постоянных дефицитов, очередями в магазинах, нехваткой в торговле полуфабрикатов и слабой обеспеченностью семей бытовой техникой. Соответственно свободного времени у женщин было в два раза меньше, чем у мужчин: для мужчин в семьях рабочих это 175, в семьях колхозников 152 минуты в рабочий день, для женщин соответственно 90 и 60 минут. Учитывая тяжесть патриархальной морали, предъявлявшей особенно жесткие требования к ним, женщины жили под двойным бременем нагрузок.
Участие женщин в политической жизни определялось их лояльностью к существующей системе. При выборах в Верховный Совет республики за ними резервировалось 30% мест. На практике при одномандатной системе выборов их число в Верховном и местных Советах оказывалось еще выше: по результатам выборов 1985 г. в Верховном Совете Беларуси женщины составляли 37%, в местных — даже 50%. Это давало возможность заявить о достижениях социализма в решении вопроса равных возможностей для женщин. Известно, однако, что Верховному Совету отводилась роль фиксатора уже готовых решений. Как только после распада Советского Союза система резервирования мест была ликвидирована, представительство женщин в парламенте упало до 3%. Так или иначе, женщины, как социальная группа, были фактически изолированы и от политики, и от процесса принятия решений.
Социалистический эксперимент по эмансипации женщин оставил у многих из них чувство неудовлетворенности и разочарования положением, которое им отводилось в обществе. Эмансипация, как освобождение женщин из-под власти мужчин, отводившей им подчиненное место в социальной и семейной иерархии, фактически не состоялась. Фактом реальности стало появление стойкого неприятия большинством белорусских женщин самого слова эмансипация, которое стало ассоциироваться в их сознании не с освобождением, а с эксплуатацией дешевого женского труда в общественном производстве и в семье на фоне полного исключения из процесса принятия решений. Параллельно с этим феминизм как идеология с большим трудом стал давать первые ростки, однако и те женщины, которые идентифицируют себя с феминистками, ощущают недостаток теоретического фундамента. В советском и постсоветском обществе антифеминизм очень силен и агрессивен. Для огромного большинства белорусских женщин продолжает оставаться неведомым, что феминистическая теория может стать питательной почвой для формирования альтернативной культурной формации, в которой женщины из объекта политики, формулируемой другими, перестав быть “вторым классом”, дискриминированной маргинальной группой, основным чаянием которой является, как их многие годы убеждали, лишь улучшение системы социально-бытового обслуживания, превратились бы в движущую силу социальных изменений, и, став заметней и сильней, влились бы в качестве равноправных партнеров в процесс принятия решений.
