“Алеф”,международный еврейский журнал. Март, 2016 г.
Илья Романович Шегельман, доктор технических наук, профессор, член-корреспондент Российской инженерной академии, – фигура в Карелии легендарная. Его считают своим Учителем сотни бывших и нынешних студентов и аспирантов Петрозаводского государственного университета, где он ведет большую научную и педагогическую работу. Одновременно Илья Романович – наставник спортсменов по самбо, боевому самбо, рукопашному бою, дзюдо, комплексным единоборствам. В его активе чемпионы мира, Европы, России, более 200 чемпионов Карелии, которым Заслуженный тренер Республики Карелия и России открыл дорогу в спорт. Фактически он является создателем уникальной и успешной школы самбо в Карелии.
Илья Шегельман – человек активный и разносторонний: в списке научных работ более 200 изобретений, а также многочисленные книги, статьи, крупные научные проекты. Его жизненный путь – классический пример человека, который «сделал себя сам», поэтапно, ступень за ступенью поднимаясь на новые уровни развития личности.
– Илья Романович, расскажите, пожалуйста, о начале Вашего жизненного пути.
– Корни нашей семьи из Белоруссии, дедушка – мамин папа жил в Мозыре, отец – из Бобруйска. Я родился в эвакуации, в Киргизии (сейчас Кыргызстан). После войны мы жили в Бобруйске. Старший и младший братья уехали в Петрозаводск, а я закончил школу рабочей молодежи. С 15 лет начал работать, много занимался спортом. Мне никто никогда в жизни ничего не давал, мы с братьями с детства жили самостоятельно, привыкли пробиваться своими силами.
Я ехал в Ленинград поступать в Политехнический институт, но по дороге навестил друга в Лесотехнической академии – там меня уговорили сдать вступительные экзамены, так я стал студентом. Через 2 недели первокурсников собрали и объявили, что мы попали под «хрущевский набор» – нас отправили на лесозаготовки, согласно положению, отработать надо было год. Далеко не все с этим справились.
Я рубил сучки, потом работал чокировщиком, помощником вальщика. На момент поступления в академию я весил около 55 кг. На работе нужно было поднимать и носить 12-килограммовую пилу, бачок с бензином 10-12 кг, цепи и валочную лопатку. Работа была очень непростая, все приходилось делать вручную. Поначалу я даже немного боялся леса. Пришлось освоить очистку лесосек, нижний склад, лесосплав, шпалорезно-тарный цех… Помню, что все время хотелось есть, молодой организм требовал своего. После года работы в лесу началась учеба, было много практик; как ни странно, я все выдержал.
– Было ли в Вашей семье еврейское воспитание?
– Настоящего еврейского воспитания мы с братьями не получили – время было такое, когда родители многие темы не обсуждали с нами. Они любили и берегли нас, поскольку некоторые родственники находились в местах не столь отдаленных. Я немного понимаю идиш, поскольку мама и папа говорили между собой на этом языке, а мы подслушивали.
Как в любой еврейской семье того времени, стояла задача, чтобы сыновья в первую очередь получили высшее образование. На это родители меня настраивали. Я был записан на заочные курсы разных вузов, готовился, занимался дополнительно.
– Как сложилась Ваша дальнейшая трудовая деятельность?
– После окончания вуза меня направили в Карелию, хотя мне очень хотелось на Сахалин. Я распределился младшим научным сотрудником в Карельский научно-исследовательский институт лесной промышленности. Это не случайно – мой дядя – Борис Наумович Одлис более 20 лет был директором Онежского тракторного завода, старший брат Роберт работал на Петрозаводскмаше, где стал заслуженным машиностроителем Карелии, младший брат Марк – учился на строительном факультете Петрозаводского университета (сейчас Заслуженный строитель России и Карелии). В институте мы создавали и испытывали различную технику, аналогов того, что было создано тогда, к примеру, для осмолозаготовок, по сей день нет. Тогда как раз начались проблемы с Китаем и Португалией. Эти страны приравняли канифоль и скипидар к стратегическому сырью. СССР закупил 10 канифольных заводов, их распределили по всей стране, а наш институт стал в проекте головным. Мы создали механизированную технику, обеспечивавшую заготовку сырья. Эта работа легла в основу моей кандидатской диссертации. Потом мне предложили должность завсектором координации и планирования научных работ института с совмещением с должностью ученого секретаря. Удалось сохранить коллектив и продолжить развивать свои направления. В этот период появились первые научные статьи, изобретения.
После защиты кандидатской диссертации в Лесотехнической академии стал думать, чем заниматься дальше – человек всегда должен расти. Решил попробовать себя в прогнозировании развития науки и техники в лесной отрасли, познакомился с трудами Генриха Сауловича Альтшуллера и других специалистов в области методологии творчества, которые меня очень заинтересовали. ТРИЗ внес колоссальный вклад в идеологию изобретательства, понимание его духа. Я попытался создать методологию функционально-технологического синтеза патентоспособных объектов техники, что позволило мне и коллективу специалистов, которым я руководил создать более двух сотен изобретений. Докторскую защитил во времена перестройки, когда остальные начинали зарабатывать деньги. Начался очень непростой период: институт перестали финансировать, многие специалисты оказались не готовы работать в хозрасчетных условиях. Мы с командой тех, кто мог трудиться в любой ситуации, зарегистрировали филиал Петрозаводского университета и перешли в его структуру. Я стал руководить Карельским НИИ лесопромышленного комплекса и заведовать кафедрой технологии организации лесного комплекса, где средний возраст тогда составлял лет семьдесят. Сразу набрал аспирантов, создал одну из самых молодых кафедр в университете: на сегодняшний день все сотрудники, за небольшим исключением – бывшие мои аспиранты и докторанты. Под моим руководством защищено 3 докторских, более 20 кандидатских диссертаций.
– Всю жизнь Вы профессионально занимались спортом, возглавляли КРОО «Федерация самбо и дзюдо». Как Вы пришли в спорт?
– Вольной борьбой увлекся в раннем детстве, в Лесотехнической академии занимался самбо. После приезда в Петрозаводск я практически сразу приступил к тренерской работе в маленькой университетской секции самбо. Время для тренировок мне выделяли в 21.00-22.00, поскольку только тогда я освобождался с работы – под Кондопогой мы испытывали новую технику. Я проводил тренировку, возвращался домой, а уже в 5.00 уезжал на новые испытания. Такой у меня был график. Конечно, дом и заботы о детях целиком лежали на моей супруге Лидии.
– Как продолжалось формирование Вашего еврейского самосознания?
– Я пришел на работу в лесную отрасль, где было не так много евреев. Всю жизнь меня окружали лесники, рабочие, спортсмены. К тому же, я работал на севере, а северные евреи – особенные, они отличаются, скажем, от бобруйских. Случаев антисемитизма здесь было гораздо меньше, у меня никогда не было препятствий в научной деятельности, работе, – я стал проректором Петрозаводского университета. Столкнулся с таким явлением лишь однажды. В автобусе, ехавшем на лесозаготовки, люди обсуждали «шовинизм» и «мировой антисемитизм». Мне пришлось сказать по ходу обсуждения, что я – еврей и не буду участвовать в дискуссии. «Но вы же наш, свой! Они там другие», – ответила мне какая-то женщина…
Мое еврейское развитие продолжилось после того, как мой замечательный старший брат Вадим, тренер высокой квалификации, директор спортивной школы, репатриировался в Израиль. В советское время это был очень серьезный шаг, означавший отказ от всего, что было наработано в Союзе. Через год Вадим пригласил меня к себе в гости и прислал билеты. Так я впервые побывал в Израиле. Меня очень тепло принимали, показали многие интересные места.
После поездки мне стало неудобно, что я мало знаю о еврейской истории и религии. Еще во времена учебы я ходил в библиотеку, читал журнал «Наука и религия», старые книги, старался разобраться, кто такие евреи, но информации не хватало. Я стал снова погружаться в тему, отправил жену на изучение иврита, после и сам несколько месяцев занимался языком. По субботам с некоторого времени перестал приходить на работу в университет (шутя, ссылаюсь на шаббат, хотя, конечно, работаю дома).
– Какие качества Вы считаете в себе главными?
– В науке я больше интегратор, коллектив, который работает со мной, – один из самых сильных в университете. Это совершенно разные люди – ученые, экономисты, технологи, механики, математики, изобретатели, производственники… Сам я всю жизнь очень много работаю: с юных лет и до сих пор, возможно, это мое самое сильное качество.
