Альманах “День и ночь” (г. Красноярск), выпуск 3, 2010 г.
* * *
Вернуться к жизни с чистого листа,
Разжечь огонь любви в священной чаше!
Пусть, разгораясь ярче, пламя пляшет
И отступают страх и пустота;
Свет озаряет сердце изнутри –
Забытое небесное блаженство!
Божественного плана совершенство –
Слияние в сиянье Гаятри.
Скрываемая истина проста:
Любой душе небесной – пробужденье!
Людской любви вселенское служенье –
Делиться искрой своего костра.
* * *
Скульптор, освобождающий тело,
Из холодного камня, вечного панциря,
Художник, рисующий черным и белым,
То мастихином, а то – пальцами,
Мешающий цвет, пробуждающий глину
Близкий Творцу в простой гениальности,
Душу и плоть создавая единым,
Превозмогает принцип дуальности.
* * *
По самые плечи заломлены руки.
Мечусь исступленно. Ослепла. Оглохла.
От ужаса этой внезапной разлуки,
От вопля вселенского, бьющего стекла
И жизни… Набросок летит карандашный,
В бреду становясь той последней чертою,
Для мозга реальной, как вечер вчерашний,
В который – впечатаны вместе с тобою…
День завтрашний скрыт уже тенью могильной,
Упасть! Через шпалы просыпаться пеплом!
Стать мертвой, не помнящей жизни, стерильной,
Покрепче стянуть эту страшную петлю,
Пускай вместе с сердцем страданье взорвется!
Все кончится… Жилы, как реки, застыли…
Где ангел сверкал, незакатнее солнца,
По самые ребра обломаны крылья.
* * *
Не утешена тобою, недоласкана –
Я давным-давно живу чужими сказками,
Окна темные в домах разглядывая:
Неужели их любовь такая адовая?
А судьба кружит, метет порошею,
Вот еще одна унижена, заброшена,
Стонет, ранит встречных взглядом бешеным –
Недоласкана, бедняжка, не утешена…
Нежеланные однажды будут – желчные,
Недолюбленно-обиженные женщины,
Вечно мстят, свои обиды выворачивая,
Раздевая, загляни в лицо: не плачет ли?
Одинокие, бредем в пурге, бесстрастные –
Неутешенные вечно, недоласканные.
Тени рваные с глазами грустными –
Исковерканные бабы русские.
* * *
На перекрестках огоньки
Дрожат – глаза Гекубы.
Порою рыбьи плавники
Теплей, чем эти губы;
Прошелестела чешуя,
На спину – след змеиный!
Ты только мой, а я твоя,
В истоках мы едины;
Пусть пламя рвет и плавит лед
Колючий ветер невский.
Лишь тот поймет, кто тоже мертв
И крови королевской –
Голубой…
СКАНДИНАВСКА САГА
Я заблудилась в пещерах юга,
Но только вышла опять в Асгарде,
Мне примеряли дар нибелунга,
Возили в лодке по синей глади,
Кивал ветвями знакомый ясень,
И Один руны в ладонях высек.
А я смеялась: не нужно власти,
Дай хоть немного любви – и смысла!
Все тайны мира – твои трофеи!
А у меня – искры ожерелья.
Я ускользаю путями Фреи,
Лови в волне мои отраженья!
Ветра с вершин заблудились в струнах,
Из облаков – голубая барка.
Куются копья, поют колдуньи,
Зовет все дальше звезда-собака.
Я сквозь тебя прорасту травою,
Сверкну зарницей багрово-алой.
И ты однажды уйдешь, как воин,
Через столетья – назад в Валгаллу.
АТЛАНТИДА
Мы с тобою нырнули в воду –
Или в небо? В огне восток.
Убегают по спинам волны,
Перемешивая песок.
Горизонты ушли из виду,
Растворилась вдали земля.
Мы увидели Атлантиду,
Но не с палубы корабля,
А в глубинах стихий играя,
Разметавшись в морской пыли.
Золотые ворота рая
Нам раскрылись – и мы вошли.
Лабиринтами годы, мили,
В легких воздух, над прошлым дым.
Плавники у нас или крылья
Я не знаю, но мы – летим…
* * *
Душа, иссушенная загаром!
Ты пахнешь порохом и сигарой,
Кубинским ромом, волной соленой…
Я не могла быть в тебя влюбленной,
Не только жизней – стихий мы разных!
Но штормом души схлестнуло сразу.
И зазвенели тревожно струны
Всех мачт ветра повидавшей шхуны!
Повадки черта, морского волка.
Мне в бегстве с борта не будет толка.
Чему навстречу – не знаем сами, –
Мы вышли в небо под парусами…
* * *
Прощай, мой друг! До встречи на местах,
По памяти известных достоверно!
Я жду тебя на стрелках и мостах,
Где шум волны и запахи таверны;
Нас снова занесет на острова,
Пусть умирать до срока стало вздором,
Вот только сердце зазвенит, едва
Пройдем колонным долгим коридором;
К морским ступеням прижимаюсь лбом,
Вгрызаюсь солью в потемневший камень
И по привычке в городе любом
Тянусь к граниту жадными руками;
Когда-нибудь всех повстречаю тут,
Мой Петербург! Мучительное место!
Жива любовь, чьи спазмы душу рвут,
Грядущее, как прошлое, – известно;
Свидание пьянит и веселит,
Как мы вольны и радостны, бродяги!
Вновь Млечный Путь летит из-под копыт,
И на фрегатах поднимают флаги.
