Опубликовано: “Вечерний Тбилиси”, # 145, 25 – 27 декабря 2004 г.
Автор: Мадина Гагиева.
“ПО-ГУРИЙСКИ “КАЛАНДА” – ЭТО НОВЫЙ ГОД”
Отвечая на вопрос: “Сколько вам лет?” женщина обычно старается сбросить с собственного возрастного счета “лишние” годы. Смелости правдиво ответить на этот нескромный вопрос хватает отнюдь не всем. Но Анне Каландадзе, по-видимому, этой смелости не занимать. Несколько дней назад Грузия отметила 80-летие своей самой известной поэтессы.
А сегодня она – гость нашей редакционной гостиной.
– Калбатоно Ани, как, по-вашему, женщина должна скрывать свой возраст?
– Вы знаете, я никогда не могла понять, зачем это делать. Ведь возраст – такая “вещь”, которая рано или поздно даст о себе знать.
– Почему же? Если удается хорошо сохраниться, никто ни о чем не догадается. Люди даже завидовать начнут, мол, как она хорошо выглядит. Я не слукавлю, если скажу, что для своего возраста вы выглядите превосходно!
– Я тоже, наверное, не слукавлю, если признаюсь, что мне многие об этом говорят (смеется – Г. М.). Поэзия – вот секрет моей молодости. Муза помогает быть в форме.
– Скажите, повернись время вспять, вы что-нибудь изменили бы в своей жизни?
– Не думаю. Несмотря на то, что в начале творческого пути мне многие твердили о том, что поэзия не кормит, я ни о чем не жалею, тем более о жизненном выборе.
– Когда вы окончательно с ним определились?
– Я бы не сказала, что я просто взяла и решила стать поэтом. Поэзия пришла ко мне сама и уже никогда меня не покидала. Я тогда училась в пятом классе одной из кутаисских школ, а во время каникул ездила в Гурию к папиной сестре. Гостить у нее было для нас равнозначно празднику. Мы с братьями постоянно проказничали и вытворяли Бог весть что. Уставшая от наших выходок, мамида решила дать нам задание: за одну ночь написать какое-нибудь стихотворение, посвященное луне. В ту ночь я ни на минуту не сомкнула глаз. Кстати, это была первая бессонная ночь будущей поэтессы Анны Каландадзе.
– И какими же оказались первые муки творчества будущей поэтессы?
– Весьма продуктивными, естественно, для того возраста. Я сочинила стихотворение “Полная луна”, состоявшее из двух куплетов. На следующий день, гордясь своим достижением, я с радостью продекламировала его мамиде. Ей очень понравилось, хотя не исключено, что она просто хотела поощрить меня. После этого мамида превратилась в самого строгого критика моих стихотворений. Я писала свои “шедевры”, отбирала их на “проверку”. А написанная той ночью “Полная луна” попала в школьную стенгазету и стала моей первой публикацией.
– Сколько вам тогда было лет?
– Кажется, одиннадцать. С тех пор я и дня не прожила без строчки.
– А как относились к этому ваши знакомые, семья?
– Вы знаете, я никогда не афишировала свои поэтические труды. Все – и родственники, и одноклассники, а позже и университетские друзья были в курсе моего увлечения поэзией. Но что и как я пишу – они не знали. Ведь я ни разу не читала им своих стихотворений. Я не считаю этот дар чем-то исключительным. Для меня писать стихи – привычное состояние. Это так же естественно, как для вас дышать свежим воздухов.
– Когда же публика впервые услышала ваши стихотворения?
– После окончания филфака ТГУ. Благодаря нашим родственникам мои стихи попали к редактору газеты “Литература да хеловнеба” Георгию Натрошвили. А потом он познакомил меня с тогдашним председателем Союза писателей Симоном Чиковани. Кстати, это случилось при весьма интересных обстоятельствах. В Союзе писателей проводилось партийное собрание, но батони Симон, как только узнал, что его ждет молодая поэтесса, тут же оставил заседание и вышел ко мне навстречу.
– Такое внимание со стороны председателя Союза писателей не прибавило амбиций начинающей поэтессе?
– Никаких. Я всегда очень критически относилась к своему творчеству. Считаю, что прежде чем показывать собственную писанину людям, нужно убедиться в ее исключительности. Человек должен дорасти до чужого внимания. Если, например, сегодня что-то написала, я уже заранее знаю, что завтра мне это не понравится. А если человек чувствует свои недостатки и, главное, способен их исправить, значит, он профессионально растет, и из него может получиться нечто толковое.
– Судя по вашим словам, у вас весьма строгие требования к служителям муз.
– Еще какие! Сейчас я стала помягче, а раньше была настроена очень критически. Могу даже сказать, что я собственноручно уничтожила все произведения, написанные мною до 1945 года.
– Выше вы упомянули, что в детстве постоянно проказничали. Вы были неспокойным ребенком?
– Неспокойным – это еще слабо сказано! У меня было два брата, и своим поведением мы всегда вызывали недовольство родственников и соседей. То же самое было и в школе. Как только звенел звонок, я первой вылетала в коридор и начинала дурачиться! Но потом сама же страховалась и во время уроков с таким вниманием смотрела в глаза преподавателям, как будто все, что они говорили, было для меня интереснее всего на свете. Так что придраться они ни к чему не могли.
– В университете, наверное, от детских шалостей пришлось отказаться?
– Конечно, я была очень серьезной студенткой. И дальше, работая в Институте языкознания, считалась одной из самых примерных сотрудниц.
– Вы оканчивали филфак?
– Я поступила на филологический, но так как всегда интересовалась кавказскими языками, решила перенести свои документы на отделение хундзурского языка.
– Признаюсь в своем неведении и скажу, что я даже не слышала о существовании этого языка.
– Он считается языком Шамиля. Во время учебы в университете я почти свободно на нем разговаривала, а потом все позабыла. Тогда мне было очень интересно. Тот период своей жизни я всегда вспоминаю с особой теплотой. Я и по сей день считаюсь сотрудником Института языкознания, но, к сожалению, уже не занимаюсь практической деятельностью. Но тогда я часто ездила в командировки. Помню, как впервые попала в Пшав-Хевсурети. Этот край произвел на меня неизгладимое впечатление. Мне казалось, что там все особенное – и вода, и луна, и земля. Кстати, эта поездка стала поводом для написания “Хевсурского цикла” моих стихотворений.
– Щедрая же Муза вам покровительствует, если одна поездка дает материал для целого поэтического сборника.
– Наверное, я должна благодарить за это Бога. Мне неведомо то, что многие называют “муками творчества”, никогда не испытывала творческого кризиса. Даже сейчас, переступив порог восьмого десятка, я ощущаю такой прилив поэтической энергии, что мне бы позавидовал любой молодой поэт.
– А что скажете насчет новичков, пришедших в современную литературу?
– К сожалению, на данном этапе я не могу дать конкретной оценки их творчества. Ведь в большинстве своем это – молодые совсем люди. Посмотрим, по какому пути пойдут сегодняшние поэты и писатели. Главное, чтобы они поняли одну истину: поэзия, как и литература в целом, – это высокое искусство, а оно всегда должно пробуждать благородные мысли.
– Чем порадуете своих поклонников в наступающем году?
– Я, конечно, работаю над новыми произведениями, но пока не решаюсь объединить их в отдельный цикл. А сейчас, через вашу газету мне бы хотелось от души поздравить всех жителей нашей страны с наступающим 2005 годом. Корень моей фамилии “каланда” в переводе с гурийского означает Новый год. У нас в Гурии даже говорят: “Поздравляем с каландоба!” Так что с Каландоба вас, дорогие читатели!
.
(c) “Вечерний Тбилиси ”
