Петербург
Молчит чугунная ограда,
Фонтанка, замок, мост, вода…
Столпились в ней деревья сада
И помнят прежние года.
Нет, мне не вырваться из плена —
Гляжу я в неба синеву,
Гляжу, струится тихо Сена,
И помню мощную Неву.
В грядущий день, как в день вчерашний,
Не замолчит моя печаль,
Вершина Эйфелевой башни
Уходит в облачную даль.
***
Жизнь – всюду жизнь. В ней дня сверканье
И лунной ночи серебро.
Долг – всюду долг. Всегда – сознанье
Того, что – зло и что – добро.
Среди природы злой и скудной,
В огне сомнений и тревог,
Проходим мы дорогой трудной,
Труднейшей из земных дорог.
И вспоминаем где-то шелест
Тенистых рощ, морской простор,
Веселых нив живую прелесть
И аромат цветущих гор.
И мы проходим круг за кругом,
Спускаясь шаг за шагом в ад,
То с возмущеньем, то с испугом,
И нет нигде путей назад.
Но ты всегда и где б ты ни был,
Сумей остаться сам собой.
Над головой повсюду небо,
Земля повсюду под тобой.
Ты столько лет жил, приготовясь,
Чтоб говорить свободно, вслух.
Что чистую тревожить совесть?
Кто гордый поколеблет дух?
Долг – всюду долг. Его сознанье
Превыше всех земных удач.
Жизнь – всюду жизнь. В ее сверканье
Разгадка вековых задач.
Спасск, Казахстан – 1950-1956 гг
Из стихотворения “Ночью глубокой”
…Разве не кажется фантасмагорией
Этот уснувший, притихший барак?
Стелется снег над пустым плоскогорием,
Близко к окошку придвинулся мрак.
Призраки тесно несутся над койкою –
Дьявол ли не был властителем тьмы?
Как мне остаться упорной и стойкою
В странном безволвьи уснувшей тюрьмы?
Как мне поверить, что все переменится,
Как мне дождаться какой-то весны,
Если лежу я сраженною пленницей,
Если мне снятся зловещие сны?
Долго над мертвой любовью я плакала,
Вера исчезла – ничем не помочь, –
Только надежда мерцающим факелом
Даже в такую останется ночь.
Спасск, 1952
***
Среди земных великолепий
Любовь прекрасней всех светил,
Она одна ломает цепи
И низких чувств и грубых сил.
Преодолеет все преграды
Ее победоносный клич, –
И над бездонным кругом ада
Мираж небесных Беатрич.
Свобода
Когда сопок засветятся скаты,
затуманятся туч вереницы,
Я смотрю, как на фоне заката
Пролетают свободные птицы.
Над простором страны легендарной
В безотчетном и смелом движеньи
Эти птицы на фоне янтарном
Пролетают, как черные тени.
Когда ветер проносит вольный,
рассыпаясь веселой трещоткой,
Мне особенно грустно и больно
Прислониться к тюремной решетке.
Здесь прошли кочевые народы,
Ничего не создав, не разрушив.
Их наследьем осталась – свобода,
Ею жили их дикие души.
Здесь никто не построил мечетей
И дворцов с белизной алебастра,
Только в небе, как было в столетьях,
Безнаказанный кружится ястреб.
Здесь опальные жили монахи,
А кругом была глушь, бездорожье,
Они чтили с надеждою, в страхе,
Недоступную заповедь Божью.
Но напрасен был звон с колоколен,
И бессильны вериги и цепи, –
Был простор безграничен и волен,
И синели бескрайние степи.
Где страна, где свобода царила
Так уверенно, просто и четко…
И сжимаю с удвоенной силой
Я железные прутья решетки.
